Дебора Смит - Тень моей любви

– Роан! – закричала я в отчаянии. Голова Роана опустилась. Он сделал глубокий вдох, затем жестко посмотрел на Мэттью.

– Я убил его!

Мы втроем сидели на промокшем набитом травой матрасе у дороги на Пустошь. Я – в середине. Роан смотрел прямо перед собой. Мэттью положил голову на руки, опираясь локтями о колени.

Из слов Роана вставала картина прошлого, сами собой возникали ответы на вопросы “как”, “почему”. Неприкрашенный портрет детства Роана, проведенного под знаком насилия и жестокости его отца. Я слушала Роана, и меня охватывал озноб.

Я старалась объяснить Мэттью, почему наша семья отправила Роана в приют. Как вышло, что я мало-помалу научилась жить без Роана. И почему он должен простить всех за это. Ошибки и позор – трудный урок для обретения достоинства, которое держит семьи вместе, делая их одновременно щедрыми и беспощадными, приютом и крепостью.

Мэттью ничего не говорил, лишь ошеломленно слушал.

Мы с Ровном обменялись взглядами, полными отчаяния. Он подобрал с земли клок старого, времен королевы Анны, кружева и гладил крошечные белые цветочки. “Господи, это-то здесь откуда? – подумала я. – И не сгнило и даже как будто не испачкалось”.

– Я убил его, – повторил Роан устало. – Убил своего старика. За то, что он сделал с Клер, я убил бы его еще раз, сукиного сына. А все, что было потом, от того, что доверие исчезло. Если бы я остался в приюте, у меня был бы шанс вернуться. Они совершили ошибку. Я совершил ошибку. Людям вообще свойственно совершать ошибки. И чем меньше доверия, тем их больше. И толще стена лжи.

Я сидела, прикусив язык, стараясь сдержаться и дать им самим уладить все, но мне ужасно хотелось потрясти Мэттью, чтобы он понимал все побыстрее. Роан сжал в руке тряпку и отбросил ее прочь.

– Давай поговорим напрямую. Клер и я были двадцать лет лишены друг друга. Я даже не мог быть с ней этой весной, этой трудной весной. Вот цена, которую мы заплатили. Двадцать лет без нее – это единственное, что я хотел бы изменить. Я никогда не позволю снова случиться подобному. Я привез тебя домой. У тебя теперь есть семья. Ты мне ничего не должен. Теперь ты знаешь обо мне правду. Я понимаю, что значит для тебя эта семья. Именем Мэлони, черт возьми, можно гордиться. Не то что именем Салливан.

Мэттью присел на корточки напротив Роана и посмотрел ему в глаза. Несколько минут они молчали, не отводя взглядов друг от друга.

– Ты не убийца, – сказал Мэттью.

Меня удивило, как просто он все свел к единственному моменту. Он показал головой в сторону Пустоши. – Это не твое. И никогда не было твоим. Ты не должен справляться с этим в одиночку. Ты думаешь, что я стыжусь тебя? – Его голос дрогнул. – Я все еще Салливан, если ты не против. Дай мне шанс заработать эту честь снова. Я горжусь нашим именем.

В моей памяти была, наверно, сотня разных Роанов. Озлобленный, несправедливо обвиненный мальчик на карнавале. Мальчик, сбивший из-за меня с ног Нили Типтона. Полузадушенный мальчик, уносящий из Стикем-роуд пасхального шоколадного зайца. Мальчик, стоящий с дедушкой Джозефом и мной на горе Даншинног, слушающий старинную мелодию оловянного свистка. Все это сейчас разом стало одним целым – моим Ровном.

– Мы уничтожим это место, – сказал Роан, – сотрем с лица земли. Освободимся от него. Даже если мне придется делать это голыми руками. Снесем его и забудем о нем навсегда – так, как будто его никогда здесь не было.

Он провел рукой по волосам, все еще волнуясь, несмотря на явную твердость своего решения. Лицо Мэттью просветлело.

– Что же, – сказал он. – Тогда за работу.

Роан быстро встал и помог подняться мне. Я стала старательно сгребать тростью ржавый истончившийся металл в кучу и бросать его в кузов грузовика.

– Потихоньку, полегоньку, – сказала я Роану, – и все получится.

Он откинул голову назад и закрыл глаза. Какое-то время я напряженно ждала, что же будет дальше.

– Мы расчистим это место, – повторил он. Открыл глаза, его голос окреп. – Никогда в жизни я больше не ступлю в эту проклятую помойку. И все, кого я люблю, тоже.

Мэттью обнял его за плечи. И Роан обнял одной рукой его, другой – меня и притянул нас к себе. Мы стояли обнявшись, мы были вместе.

– Мне нужны пилы, – сказала я, вернувшись на ферму. – Рабочие рукавицы, спрей от насекомых, переносной холодильник. – Я объяснила зачем, сердясь и волнуясь. Мама тут же послала за всем этим Нэта. Твит схватила пару рукавиц.