Нэнси Уоррен - Соблазни меня

— Ну… да. При чем тут это?

— И что, ты ни разу не заглянула ни в шкаф, ни в стол?

— Ну, допустим… нет! Не так, как ты!

— Ты никогда… ну, я не знаю… не совала нос в аптечку, чтобы выяснить, какие лекарства он принимает? Не включала компьютер, чтобы узнать, не приходят ли ему письма от другой?

Алекс вспыхнула, и он понял, что попал в точку.

— Ты говоришь о совсем иных вещах! Серьезные и долгие отношения — все равно что совместная жизнь, а в совместной жизни все общее и всюду открыт доступ. Когда остаешься один в квартире с разрешения владельца, то получаешь право…

— Разнюхивать?

— Удовлетворить здоровое любопытство!

— Вот и я о том же. В тот день, уходя на работу, ты предложила мне остаться. Сама предложила, помнишь? — улыбнулся Дункан.

— Ты отказался!

— Но мог бы и согласиться. По твоей теории, ты дала мне право удовлетворить «здоровое любопытство».

Некоторое время Алекс не отвечала, теребя пояс кимоно и покусывая губу. Она явно взвешивала его доводы.

— И все равно ты поступил отвратительно!

— Согласен, и я страшно сожалею. Не заставляй меня снова и снова унижаться, это против моей натуры!

— Не унижаться, а признавать ошибку. Тут ты не силен.

— Так я прощен или нет? — осведомился Дункан, привлекая Алекс к себе.

— А что мне остается с такой наследственностью? Мы с тобой одного поля ягоды — потомки воров. Приходится быть терпимее.

— Мне нужно сейчас же, немедленно оказаться с тобой в постели, не то умру!

Теперь, когда он лишь чудом не потерял Алекс, она казалась вдвое, втрое, в миллион раз драгоценнее.

Кимоно порхнуло на пол, в точности так, как он и представлял. Поскольку тело Алекс все еще покрывали синяки, он начал с того, что поцеловал их все — осторожно, бережно. А потом тем же манером он любил ее снова и снова, надеясь, что нежность хотя бы намекнет ей на то, что он так до сих пор и не сказал.

Он сделал всего лишь первый шаг к признанию.

— Лучше бы я ушла ночевать домой, — прошептала Джиллиан, поудобнее устраиваясь на плече Тома.

— Зачем?

— Не могу же я каждое утро выходить из твоего дома! Люди бог знает, что могут подумать.

— Только то, что мы любовники. Ты стыдишься?

Джиллиан не сразу нашла что ответить. Стыдится? Да она мечтала о нем, с тех пор как впервые задумалась о сексе! Теперь понятно почему — потому что уже тогда чувствовала, что они созданы друг для друга. Вздох вырвался сам собой.

— Я вижу, ты в самом деле стыдишься наших отношений, — заметил Том.

Она помотала головой и зарылась лицом ему в плечо, словно желая укрыться от всего мира.

Том приподнял ее лицо за подбородок так, чтобы взгляды их встретились. Господи, да ведь он похож на молодого бога! Бывают же такие скульптурные черты лица и линии тела! А что за характер! Спокойная сила.

— Так в чем дело?

— Мне пришло в голову, что жизнь могла бы сложиться иначе, если бы еще в школе я хотела быть как все. Скажем, боролась бы за право работать в школьном совете, часами просиживала бы в библиотеке, вместо того чтобы курить по углам «травку» и бегать за парнями. Тогда и оценки получала бы много выше.

— Знаешь что?

— Что?

— Тогда ты выросла бы в зануду. Я всегда терпеть не мог таких девиц.

— Правда? — удивилась Джиллиан.

— Честное слово. Конечно, не мне их судить — я сам зануда. Но будь у меня подружка из тех, кого ты описала, дело кончилось бы плачевно. По пятницам я до упора торчал бы в кегельбане, а с женой спал три раза в неделю после вечерних новостей.

Такая жизнь казалась божественно размеренной и безмятежной по сравнению с ее прошлым, вот только трех раз в неделю для нее, наверное, маловато. По крайней мере, с Томом. Да и сам он, судя по тому, как часто они занимались любовью, вряд ли удовольствовался бы таким количеством.

— Ты хочешь сказать, будь я хорошей женой, ты бы соскучился?

— Смотря что понимать под «хорошей». По-моему, ты такая и есть. С одной стороны, не пилишь меня и не бьешь тарелки, с другой — не живешь ради уборки и стирки. Занудства за тобой никогда не водилось.

— Я теперь совсем другая.

— Да. Ты повзрослела и стала более рассудительной. Но бесшабашность в тебе никогда не умрет.

— В смысле… я в любой момент могу вернуться к выпивке и наркотикам?

Джиллиан уже не раз давала себе слово не ощетиниваться по поводу и без повода, но постоянно его нарушала. Где-то в глубине души таилось сомнение в том, что ей и вправду доверяют. Ведь самое важное — доверие. Без него их общее будущее обречено.