Татьяна Веденская - Вся правда

– Ты вся в отца! Как ты смеешь мне хамить! Быстро убери за собой посуду! Только жрать все способны, а помыть тарелку – никто! – Крики, крики, крики.

– Почему ты задержалась?

– Уже девять часов!

– Шляешься!

– Почему ты вся в грязи! – конечно, все это не усугубляло моей жажды родительского внимания. Скорее наоборот, я уже подумывала, что без них моя жизнь была бы куда проще.

– Ты живешь на мои деньги и будешь делать то, что я скажу. – Это был аргумент, странным образом возымевший прямо противоположный от желаемого результат. Был август, мое желание находиться дома сводилось к минимуму. Я забрала из школы документы и устроилась на работу. Перестройка давала удивительные возможности людям, не желающим ничего кроме денег. Количество рабочих мест, не требующих даже подобия квалификации множилось с каждым днем. Я искала работу, дающую максимум свободного времени. Мне не нужны были миллионы. Вполне хватило зарплаты продавца в коммерческом ларьке. Работала я сутками через трое, а в остальные дни я получила возможность под завывания родителей о погубленной судьбе молча приходить и уходить из дома, когда я только захочу. И также молча готовить ужин и нести его (стандартная сковорода с жареной картошкой и луком) к себе в комнату, где, задвинув щеколду на двери, я забывала о присутствии в моей жизни этих неадекватных неандертальцев.

– Ты же осталась без диплома, глупенькая. Тебе же оставался всего один год.

– А меньше меня надо было попрекать! – рыкала я и уходила к себе. Или даже в себя, что будет вернее. Я на самом деле совсем не думала о каком-то там аттестате. Что за глупость, когда вокруг такой большой и удивительный мир, полный чудес и сюрпризов. И столько всего в нем непознанного. Например, сигареты. Когда-то в пионерском лагере я пробовала курить, но это кончилось только позорным кашлем. Впоследствии я немало сил и времени потратила на то, чтобы научиться курить правильно, по взрослому. То есть, глубоко затягиваясь и выпуская дым ровной густой струей прямо из недр себя. К пятнадцати годам я не только умела курить как заправский матрос, но и даже огребла какую-никакую привычку, вследствие чего колбасилась по утрам без сигарет и без возможности выкурить спокойно дома эту утреннюю сигарету с кофе, как я это делала в магазине после смены.

– Деточка, это же ужасная привычка – курение.

– Да что в ней ужасного?

– Ты же будешь выглядеть как старуха!

– Не буду, – уверенно бубнила я. Это она выглядит как старуха, а я выгляжу как…

– Ты просто вульгарна! Как проститутка смотришься с сигаретой.

– А папа как смотрится с сигаретой?

– Он – мужчина. Ему это не так важно. И потом – тебе рожать! – вот смысл слова рожать я не понимала вообще. То есть, смысл слов – любовь, секс я понимала, но как младший ребенок в семье, который видел грудных детей только на картинке, не связывала одно с другим. И перспектива выглядеть как проститутка меня совсем не пугала. Может, хоть так на меня кто-нибудь обратит внимание. Я прогуляла по улицам Москвы уже почти два года, а со мной так никто и не познакомился. Я не знала, красива я или нет, привлекательна или не очень. Парни моего возраста интересовались исключительно журналами с голыми бабами и Жанкой Смагиной – местной голубоглазой красавицей с пухлыми губками. Я для них не была объектом мечтаний. По крайней мере, на тот момент, когда так безвременно покинула стены родного учебного заведения. Да и не очень-то хотелось. Я конечно, считала себя влюбленной в одного неизвестного красивого старшеклассника, но после ухода из школы как-то подозрительно быстро его забыла. Так, просто сердечная разминка, как я теперь понимаю. А сердце мое трепетало, мир вокруг казался просто сияющим, хотелось настоящей, большой любви с Шекспировскими страстями. Так что каждое даже самое малюсенькое знакомство я тестировала на предмет его потенциальной любви. А вдруг это ОН? Откуда такая тяга поскорее сгореть в огне страсти, я не знаю. Наверное, это гормональное.

– О чем ты думаешь, когда я с тобой разговариваю? Ты вся провоняла сигаретами. Позор!

– Мама, я взрослый человек и сама буду решать, что мне делать.

– Ах ты дрянь, да как у тебя только язык не отсохнет, – да уж, на эпитеты мать не скупилась. А после того, как она, случайно застав меня дома с сигаретой (а кто ее просил приходить с работы на пол дня раньше?), попыталась в порыве чувств побить меня веником, я поняла, что мой трудовой порыв вовсе не избавил меня он проблем с родителями. Я как получала по скандалу в сутки, так и получаю. Ситуация тупиковая. Но однажды она усложнилась тем, что из армии приплыл мой драгоценный братец, Константин Новацкий. Я и до его трехлетнего плавания в рядах Советской Армии его не жаловала из-за его патологического презрения к моей персоне, а тут и вовсе впала в шок, когда в нашем молчаливо-скандальном доме поселился взрослый грубый мужик, осматривающий меня, как пришедший в негодность товар.