Татьяна Веденская - Вся правда

– Верно. Но только я знаю, какой ценой. Неважно, проехали. Мне все эти годы казалось, что я была тебе противна.

– Нет, ну что ты.

– Ты написал эту чертову записку, потому что я напилась?

– Не совсем.

– Не совсем? А как? Частично?

– В любом случае, я не мог с тобой оставаться. Но это не связано с тобой. Просто у меня тогда был сложный период. Я тебе потом, кстати, звонил. Тебя не было.

– Много звонил? – впилась в него я.

– Ну…

– Сколько раз?

– Не помню, – отвел он взгляд, а я поняла – врет. Ни черта он не звонил.

– Налей мне еще. – Оказалось, что коньяк чем-то похож на героин. Тоже, хорошо, не больно и нет никакого буйного опьянения.

– Алиса, прости. Если б ты знала, как я себя потом винил за это. Между прочим, я до сих пор считаю, что лучше тебя мне никто не подходит.

– Да что ты? – ощетинилась я. Проклятый Дон Жуан, по определению не пропустит ни одной юбки. Как, интересно, я раньше этого не понимала? Ничего не видела.

– Да. И может, у нас еще есть шанс. Мы уже взрослые люди и не наделаем больше таких глупых ошибок.

– Это ты прав. Не наделаем. Слушай, я вот только сейчас подумала, первый раз в жизни. А ты-то мне подходишь?

– Не понял? – Артем смотрел на меня своими голубыми глазами, но я не видела в нем больше того недостижимого принца. Сквозь него пролез старый ловелас, не очень удачливый художник, холостяк. Трусливый и предсказуемый, как все, хотя и не лишенный обаяния Артем Быстров. Всего-то.

– Я не люблю тебя. Вот забавно!

– Ты говоришь это так, словно только что открыла Америку.

– А ты походишь на взъерошенного попугайчика, – расхохоталась я. – Да не обижайся, я не хочу задеть твои чувства. Просто почему-то всю жизнь я только и думала, подойду ли я. Тебе, родителям, театру, Потапову, наконец. И я так старалась стать для всех вас той единственной, без которой никак не обойтись, что как-то не задумывалась, как сама к вам отношусь. Вот ты, например. Ты же мне совершенно очевидно не подходишь.

– Почему? – оскорбился он.

– Ну как. Я мечтаю видеть рядом с собой успешного сильного мужчину, а ты не смог даже достойно расстаться с женщиной. Сбежал. Ты трус. Ты не очень хороший любовник.

– В каком…

– Нет, я не про член. Но ведь ты никогда не думал обо мне. Трахал и отправлял домой на троллейбусе. Что, кстати, еще говорит о том, что ты скуп. Совсем не мой идеал. С тобой скучно, так как ты разбираешься только в живописи. Если бы мы, не дай Бог, поженились, мне пришлось бы стать твоей тенью. Жить твоими картинами, в то время как ты бы наставлял мне рога, клеясь к каждой юбке. И я потратила бы жизнь, гоняясь за тобой с супом и котлетами. Растила бы не нужных тебе детей и боялась бы, что в один прекрасный день ты все-таки сделаешь то же самое. Не исчезнешь, оставив мне записку.

– Слушай, а ты стала совсем другой, – удивился Артем.

– Слава Богу, – обрадовалась я. – Если это заметно невооруженным глазом, значит есть надежда.

– Надежда на что? – Он снова закурил, нервно теребя сигарету тонкими пальцами. Вот таким я его и запомню. Лохматого, привлекательного, но уже изрядно потрепанного жизнью, с сигаретой в руках посреди грязной и тесной шестиметровой кухни. Перед полной окурков пепельницей и с совершенно растерянным лицом.

– А вдруг я и сама – личность. Вдруг я ничуть не меньше тебя?

– Меньше – больше? Кто это меряет.

– Как кто? Да хоть бы и ты. Ведь тебе и в голову не приходило, что я, возможно, тоже в чем-то талантлива. И что было бы неплохо узнать меня не только с точки зрения анатомии.

– Ерунда какая-то. Давай лучше еще выпьем.

– Нет. Я пойду, мне пора, – я встала и пошла к выходу. Артем скукожился и уменьшился до размера божьей коровки.

– Алиса, оставь телефон. Я тебе позвоню, поговорим еще, – его слова настигли меня в дверях.

– О чем? – Я обернулась и пристально посмотрела в его красивые глаза. Где-то внутри пронзительно защемило что-то, но я не стала останавливать или заталкивать это вглубь. Пусть болит. Отболит и уйдет, останется пепел.

– О нас.

– Никогда не будет никаких нас. Сегодня я просто зашла посмотреть, стоило ли это все тех страданий. Извини, если я тебя как-то потревожила.

– Постой.

– Что? – я ждала лифта, он стоял босой и какой-то одинокий, потерявшийся..

– И как? Стоило оно того?

– Не знаю. Я так и не поняла. Наверное, стоило. Все в этой жизни имеет смысл. Буду иногда вспоминать о тебе. Все-таки, как ни крути, ты мой первый мужчина. Ну, прощай.

– Прощай, – угадала я его ответ за закрывшимися дверями лифта. На душе стало удивительно легко и спокойно. Я сделала шаг вперед и вышла из подъезда на залитую светом улицу. Над горизонтом склонился обжигающе-багровый закат. Впереди было лето, солнце, речка. Впереди была вся моя жизнь.