Нина Блазон: Пепельное сердце (ЛП)

— Он здесь, наконец? — прошептал Морт Саммер. Хоть старый директор театра и пытался скрыть свою нервозность, Саммер было достаточно взглянуть на его руки, чтобы понять в каком он находился настроении: над каждой костяшкой и сухожилием болезненно туго натянулась кожа — так крепко он вцепился в канат и змеиную трость.

Саммер мгновенно отвела взгляд от его рук и подошла к щели между занавесами. Тем временем атмосфера там, снаружи, накалялась каким-то почти агрессивным образом — искристый дождь из эмоций, словно укутал Саммер как тёплое пальто. Пространство между занавесами открывало вид на средний ряд сидений. Освещение было достаточно ярким, чтобы Саммер могла без труда разглядеть посетителей — здесь было много городских лиц, гладких, белых; мужчины тщательно выбриты, женщины со светло напудренной кожей. Подчёркнуто равнодушное выражение лиц заставляло выглядеть их похожими друг на друга как братья и сёстры. Но в театре толпилось и много иностранцев, которые в эти дни в первый (и, вероятно, в последний) раз могли познакомиться с таким большим городом как Маймара. Они наводняли город уже в течение нескольких недель: искатели приключений, заблудившиеся или просто люди, которых заманили на побережье слухи о какой-то далёкой войне. Эти гости выдавали себя уже тем, с каким любопытством они вытягивали шеи и постоянно толкали в рёбра рядом сидящих людей, чтобы обратить их внимание на особенности театра — на громадный полукруг увенчанной солнечными символами сцены, и на обе боковые платформы, чьими единственными украшениями были белые экраны. При взгляде на многочисленные открытые рты, Саммер улыбнулась. Ещё не так давно, она сама точно так же изумлялась достопримечательностями Маймары.

Прямо среди толпы занял своё место почётный гость этой ночи: Батор Сэл, самый богатый судовладелец города. Саммер ожидала увидеть сильного впечатляющего мужчину, но теперь она была несколько разочарована, увидев хилого бледного старика. Казалось, его дорогое пальто было для него слишком велико. Только благоговейные взгляды местных жителей и корабельный герб на его плече выдавали его высокое положение. Саммер не так давно входила в состав труппы, но даже она знала, что ночной театр пережил денежный кризис лишь потому, что Батор Сэл оплачивал корм для животных. Большинство хищников и без того принадлежали ему, в конце концов, их доставляли из других стран на его корабле и исключительно с целью демонстрации здесь. Но были ещё и химеры из спрятанных в пригороде лабораторий: уродцы, такие как двуглавая лиса, которая особенно нравилась публике, и лошадь с тигровой шкурой.

— А сейчас? — настаивал Морт. — Батор здесь?

Саммер отошла от занавеса и кивнула старому мужчине. Тем временем у него уже выступил пот, и редкие окрашенные в иссиня-чёрный волосы склеились над его лысиной. Капельки пота собрались над могущественными бровями, из-за которых Морт порой сам казался диким зверем, стоило ему посмотреть мрачным взглядом. Но Саммер нельзя было ввести в заблуждение его грубостью. Хоть он и был ворчливым и алчным и с удовольствием гонял бы своих актёров кнутом и тростью, словно животных по сцене, но о своём старомодном театре, который он купил несколько лет назад на все свои сбережения, он беспокоился каждый вечер как о возлюбленном человеке.

— Батор занял своё место, — утешительно шепнула Саммер. — Мы можем начинать.

Словно её шёпот был боевым кличем, Морт потянул канат вверх. В тот же миг за сценой забурлила жизнь. Работники сцены разбежались по своим местам, что заставило снежных барсов зашипеть, а ручных птиц забить крыльями. Помощницы бросились к сундукам с одеждой. Лестница заскрипела, когда толстый осветитель вскарабкивался на сцену над их головами. Краем глаза Саммер увидела, как Морт подошёл к своему талисману — маске из чёрного материала, которая висела на опорной балке. В качестве единственного украшения на лбу блистала серебряная кошачья голова, начищенная до блеска от каждодневных прикосновений.

— Саммер, хватит тянуть резину, иди сюда, — позвала Спринг. Она взволновано махнула Саммер рукой. Как и всегда, сегодня она была первой, кто надел свой костюм и маску. Но даже в течение дня, когда её весенний костюм из розовых чешуек, которые, вероятно, должны выполнять роль цветочных лепестков или змеиной кожи, ещё не был надет, она всё равно будто сияла: слегка полноватая девушка с волосами цвета соломы и навязчивой красотой сирены. На самом деле, в реальной жизни Спринг звали Ана, и она была родом из Камси — маленькой деревеньки в горах на востоке страны.