Лара Эвери - Дневник моей памяти

Ну так вот, сижу я в кабинете у миссис Таунсенд, выясняю, все ли работы у меня сданы – нам с мамой пришлось за последний месяц дважды летать в Миннесоту, к врачу-генетику. У меня и весенних каникул считай что не было. (У меня их обычно и так не бывает, но на этот раз я хотела побольше потренироваться с Мэдди, до Чемпионата страны по дебатам остался всего месяц.)

Попробую воссоздать эту сцену:

Белые стены, оклеенные старыми плакатами «ПЕЙТЕ МОЛОКО – БУДЕТЕ ЗДОРОВЫ!» – еще со времен прежней хозяйки кабинета. У миссис Таунсенд за пять лет руки так и не дошли от них избавиться. Я сижу на кубе, обитом махровой тканью – он был задуман как модное кресло. Напротив меня – миссис Таунсенд, в желтом свитере, густые черные кучеряшки топорщатся во все стороны.

Я прошу дать мне еще день, чтобы дописать сочинение по «Библии ядовитого леса».

Миссис Т.: А что случилось?

Я: У меня неприятности.

Миссис Т. ( уставившись в экран, щелкая мышкой ): Что за неприятности?

Я: Погуглите «болезнь Нимана-Пика, тип С ».

Миссис Таунсенд набирает, начинает читать.

Миссис Т. ( глухо ): Что?

Я смотрела, как движется ее взгляд. Вправо-влево, вправо-влево, поперек экрана. Это я хорошо помню.

Я: Это очень редкая болезнь.

Миссис Т.: Что за болезнь Нибера-Пикенса? Ты шутишь?

Я не могла удержаться от смеха, хоть лицо ее сморщилось, будто она вот-вот расплачется.

Я: Болезнь Нимана-Пика, тип С . Одним словом, деменция.

Миссис Таунсенд отводит взгляд от экрана, изумленно раскрыв рот.

Миссис Т.: И давно тебе поставили диагноз?

Я: Подозрения возникли два месяца назад. Подтвердилось не сразу, но сомнений больше нет.

Миссис Т.: У тебя будут провалы в памяти? И галлюцинации? В чем же причина?

Я: Наследственность. Бабушкина сестра умерла от той же болезни, не дожив до моих лет.

Миссис Т.: Умерла?

Я: Эта болезнь часто встречается среди франкоканадцев, а у мамы французские корни, вот и…

Миссис Т.: Прости… то есть как – умерла?

Я: Но я-то не умру.

Вряд ли она расслышала, что я не умру – вот и хорошо, потому что я не могу этого ни утверждать, ни отрицать. Зато я точно знаю – и забыла сказать миссис Таунсенд (простите меня, миссис Т.!) – что в моем возрасте признаки этого диагноза проявляются крайне редко. Болезнь, как правило, начинается в раннем детстве, и неокрепший организм не справляется. А у меня, как сказал врач, «совсем другая история». Я спросила, к лучшему это или к худшему. «Пока что, думаю, к лучшему».

Миссис Т. ( хватаясь за голову ): Сэмми, Сэмми!

Я: Пока я хорошо себя чувствую.

Миссис Т.: Боже… Да, но… ты лечишься? Как твои родители, справляются? Может, сразу домой?

Я: Да, лечусь. Родители – нормально. Домой – нет.

Миссис Т.: Передай им, чтобы мне позвонили.

Я: Хорошо.

Миссис Т. ( всплеснув руками ): И ты нашла повод мне об этом сказать – просишь день, чтобы дописать сочинение? Да ради Бога, можешь не писать! Давай я прямо сейчас позвоню мисс Сиглер.

Я: Да что вы, не надо. Сегодня же вечером допишу.

Миссис Т.: С радостью помогу тебе, Сэмми. Это серьезно.

Да, серьезно, что тут говорить. При болезни Нимана-Пика (которая бывает трех типов, А, В и С – у меня С ) «плохой» холестерин откладывается в печени и селезенке, накапливается в мозге. В итоге страдает мыслительный процесс, моторика, память, обмен веществ – словом, все самое важное. У меня пока что ничего этого нет, но чувствую я себя неважно уже почти год. Вот интересно: для всякой мелочи у медиков есть умное слово. Иногда я рассмеюсь, и потом меня клонит в сон. Это называется катаплексия. Или тянусь за солонкой и промахиваюсь – атаксия.

Но это все пустяки в сравнении с потерей памяти. Как ты помнишь (я все-таки верю в лучшее!), я увлекаюсь дебатами. Память – мой главный козырь. Стаж мой невелик, но если бы я не увлеклась этим четыре года назад, то наверняка пристрастилась бы к травке. Или к эротическим фанфикам. Или еще к какой-нибудь гадости. Вот как все начиналось:

Давным-давно, Сэм-из-будущего, когда тебе было четырнадцать, с тобой не хотели дружить (впрочем, как и сейчас), ты страдала от одиночества и в школе чувствовала себя изгоем. Родители не покупали тебе модные шмотки; когда играли в вышибалы, тебя всегда выбивали первой; ты не знала, что случайно рыгнув за столом, нужно сразу извиниться, и вдобавок была ходячим справочником мифического зверья и космических аппаратов, невозможных с точки зрения науки. Проще говоря, судьбы Средиземья волновали тебя больше, чем судьбы нашего мира.