Оливия Голдсмит - Фаворитка месяца

– Соберись, Тереза. И объясни мне, что, черт возьми, происходит.

– Не рычи на меня! Я и так весь вечер была паинькой и делала все, как ты хотел. Ну, вечер окончен. Я заслужила выпивку в таких обстоятельствах. Я и тебе советую выпить, ты бледен, как привидение. Не хватало, чтобы ты хлопнулся в обморок.

Тереза налила себе еще стакан и стала потягивать из него. На лице ее было угрюмое, но отрешенное выражение.

– Ну, надежды теперь нет.

– Ты слышала, что сказала миссис Мак Элрой? Лайла еще жива. Тереза покачала головой, выходя из своего далека:

– Я говорю не о Лайле. Нельзя ли на минутку подумать обо мне? Что я пережила? Что теперь будет со мной? С моим будущим?

Робби уставился на Терезу, затем в дверь настойчиво постучали. Тереза слышала, как охранник спрашивал кого-то, затем открыл дверь и впустил молодого врача.

Он явно нервничал и был официален. Белый халат был в крови, и в руках он держал листок бумаги. Врач прошел через комнату и без всяких вступлений обратился прямо к Терезе.

– Мне надо поговорить с вами наедине, – настойчиво сказал он.

– Она жива? – спросил Робби.

– Да, – кивнул врач, а затем обратился к Терезе: – Мы должны поговорить.

Тереза перевела дыхание и ответила доктору:

– Вы можете говорить при мистере Лаймоне. Он один из моих старейших и ближайших друзей. В чем дело, доктор? – Тереза сделала вид, что понятия не имеет, о чем пойдет речь.

На мгновение врач потерял самообладание, но быстро собрался.

– Лайла Кайл – ваш ребенок? Вы ее настоящая мать?

– Да, – ответила Тереза.

– Тогда я должен попросить вас подписать исправленное разрешение на операцию. Такое же, как и раньше, но с исправленным полом.

Доктор сделал паузу, посмотрел на Робби и продолжил:

– Вы ведь конечно знаете настоящий пол своего ребенка. Робби едва верил свои ушам.

– Что? Что он, черт подери, говорит? О чем вообще идет речь? Тереза сделала Робби знак рукой, чтобы он замолчал, и потом отрывисто ответила доктору:

– Да!

– Итак, вам было известно, что Лайла Кайл на самом деле мужчина, а не женщина?

– Да, – снова сказала Тереза.

– Что? – взвизгнул Робби, но на него не обращали внимания.

– Не стоит говорить, что это ничего не изменит в нашем стремлении спасти ее… хм, его жизнь. Но по очевидным легальным соображениям мы должны это уточнить. Пожалуйста, подпишите исправленную форму, миссис О'Доннел. Нам надо проделать массу дополнительных операций. Тереза расписалась.

– Каковы ее шансы?

– Пока еще рано что-нибудь говорить. Извините, но мы делаем все, что возможно. До сих пор кажется, что рана всего одна, но пуля угодила в аорту. Я буду с вами откровенен, миссис О'Доннел. Не хочу давать вам ложной надежды, могу лишь заверить, что мы сделаем для него все, что в наших силах.

– И, доктор… Еще один вопрос. Как долго это останется конфиденциальным?

Врач задержался в дверях.

– Все, что относится к состоянию мисс Кайл, будет известно лишь больничному представителю, в данном случае миссис Мак Элрой. Итак, официально никаких пресс-конференций, пока мы не будем знать больше. Мы не упоминаем сейчас о переосвидетельствовании пола, пока не посоветуемся с вами. – Теперь он смотрел прямо на Терезу. – Неофициально – другое дело. Это важная информация. Могу сказать только, что я полагаюсь на порядочность персонала. Толпа репортеров и фанатов ошеломляющая.

Затем он оставил Робби и Терезу одних. Робби сорвался с дивана.

– Что, черт возьми, это означает? Тереза осушила стакан.

– Я всегда хотела девочку, – пробормотала она, словно обращаясь к самой себе. – У меня не было возможности вырастить мальчика.

– Да ответь же мне! – настаивал Робби. Тереза подняла голову.

– Оставь этот тон. У меня и так хлопот полон рот, чтобы мне еще возиться с взбешенным педиком.

Робби смолчал.

– Ты знаешь Керри. Он не мог быть женатым, не говоря уже о том, чтобы быть отцом своему сыну. Боже, мы были супругами только для публики и рекламы. На этом настояла студия. Ты это знаешь лучше других.

– Ну и? – настаивал Робби.

– И что? Мы выпивали по ночам, я забеременела, и Керри вернулся к тебе или к какому-то парню, с которым он тогда сношался. Когда я ему сказала, что беременна, он так смеялся, что я боялась не будет ли у него кровоизлияния в мозг.

Тереза пила, доливая в стакан, даже когда он еще не был пустым.

– Когда он свыкся с этой мыслью… Когда мы с ней свыклись, то стали толковать о маленькой девочке. Мы оба так хотели и даже не рассматривали возможности, что может родиться мальчик.