Элизабет Адлер - Достояние леди

Бандиты снова рассмеялись и сунули ему в руки очередную бутылку – Микоян отпустил Аннушку и присосался к горлышку. Казалось, хмель отвлек разбойника от несчастной княгини. Но, допив самогон, он отбросил бутылку и хищно оглядел Аннушку.

Тишину ночи разрезал пронзительный крик. Это Алексей выбежал из-за деревьев и бросился к матери:

– Нет!… Нет!… Нет!… – кричал мальчик. – Оставьте в покое мою мамочку, убирайтесь прочь отсюда!

Бандиты повернулись на крик и подняли винтовки. Мисси горько расплакалась; как хотелось ей в этот миг зажать уши, чтобы не слышать хохот пьяных мужиков – увы, она не могла позволить себе даже этого – стоило ей пошевелиться, настал бы конец и ей, и маленькой Ксении, которая так же тихо лежала возле нее и которую разбойники по счастливой случайности не заметили. Один из крестьян схватил Алешу за воротник и поднял вверх, как куклу. Алеша плакал, умоляя озверевших бандитов не причинять вреда его матери.

Микоян приставил острие штыка к груди мальчика – в глазах Алексея застыл ужас.

– Ах вот оно что, – заплетающимся голосом процедил бандит, – юный князь изволили к нам пожаловать. Что же надо их светлости? За мамочку просят?

– Не смейте трогать моего сына! – произнесла слабым голосом Аннушка. Мисси удивилась, что даже сейчас, когда ее жизнь полностью зависела от этой озверелой шестерки, она говорила с тем же достоинством, что и всегда. – Если хоть волос упадет с его головы – клянусь, мой муж сумеет отомстить вам. Сначала вас высекут на конюшне, а потом повесят на самом высоком дереве в Барышне! Вас всех повесят.

Микоян громко расхохотался:

– Смотри внимательно, княжеский щенок, – процедил он, поворачивая голову Алеши в сторону матери. – Сейчас мы тебе кое-что покажем. Во дворцах такому не учат, а вот мы – научим! Это будет урок настоящей жизни. Ты сейчас узнаешь, что такое злоба, которая на протяжении тысячи лет копилась в сердце простого мужика!

Микоян штыком разрезал шерстяное платье Аннушки от ворота до подола – Алеша вздрогнул, но не отвернулся.

Микоян онемел, он никогда не видел таких женщин. Аннушка зажмурилась – Микоян протянул волосатую руку к ее груди и рванул кружево…

– Это что?! – воскликнул он при виде упавших на снег бриллиантовых колец и брошей. Какое-то мгновение бандиты молча смотрели на сокровища, потом с криками восторга кинулись подбирать их.

– Богатенькие, богатенькие! – приговаривали крестьяне, засовывая трофеи в карманы тулупов и штанов. По случаю неожиданной наживы были откупорены еще несколько бутылок водки.

Переглянувшись, разбойники решили продолжить поиски драгоценностей. Они сорвали жемчужное ожерелье с шеи Аннушки, вырвали из ушей серьги, принялись колоть штыками соболью шубу. Наконец, обшарив все складки одежды княгини, бандиты убедились, что больше ничего не найдут. Аннушка лежала, свернувшись клубочком на рваной шубе. Она была обнажена и дрожала от холода и страха.

– Пускай мальчишка смотрит! – рявкнул Микоян. Бандиты снова окружили Аннушку, в их глазах сверкала похоть.

По щекам Алеши текли крупные слезы, цепкие руки бандитов не позволяли ему вырваться и убежать подальше от этого страшного места. Когда Микоян начал расстегивать тулуп, Мисси снова расплакалась, понимая, что сейчас произойдет что-то ужасное. Как хотелось ей не слышать этот пьяный хохот, матерную брань, крики Аннушки! Но она не могла пошевелиться – она отвечала за маленькую Ксюшу.

– Мамочка, мамочка! – причитал Алексей. Мисси знала: если ей суждено остаться в живых, она никогда не забудет эти крики.

Их было шестеро. И все они ждали очереди надругаться над княгиней. Аннушка молча терпела унижение и вдруг дико расхохоталась.

Мисси поняла, в чем дело. Она уже слышала этот смех и знала, что княгиня страдает какой-то непонятной душевной болезнью. Но сейчас она была рада – рассудок Аннушки помутился, значит, она не чувствует больше страданий, значит, ушла в другой, ей одной ведомый мир.

– Заткнись, сука! – закричал крестьянин, приготовившийся вскарабкаться на княгиню, но она продолжала хохотать.

Микоян поднял винтовку и приставил ствол к самому лбу княгини:

– А ну-ка заткнись! Слышишь? – прорычал он, дыша на Аннушку винным перегаром. Но она не слышала его слов, не слышала щелчка затвора, не слышала выстрела, превратившего ее прекрасное лицо в бесформенную кровавую массу…

Бандиты в ужасе уставились на Микояна, по-прежнему сжимавшего в руках дымящуюся винтовку. Человек, державший Алешу, отпустил свою жертву, но мальчик никуда не побежал. Он неподвижно стоял, окруженный убийцами, и остекленелым взглядом смотрел на то, что какое-то мгновение назад было лицом его матери.