Джейн Хеллер: Взрывоопасные сестрички

Я просветлела, поняв, что увижу мамочку и понежусь в ее доме, в местечке Сьюел-Пойнт, на роскошном тропическом полуострове, связанном грунтовой дорогой с городом Стюарт и примерно в часе пути к северу от Палм-Бич.

Мама и папа купили этот стоящий на берегу реки Святой Люсии трехэтажный деревянный дом в сельском стиле как зимнее убежище для семьи, еще когда мы с Шэрон учились в колледже. Мой отец, врач из Уэстпорта, штат Коннектикут, мечтал после выхода на пенсию постоянно жить во Флориде, но умер от рака, не дотянув до шестидесяти одного года, так и не осуществив спою мечту. Через год после его похорон, ровно день в день, мама осуществила ее за него. Она продала наш дом в Уэстпорте, упаковала вещички и вместе со всем барахлом перебралась в Сьюел-Пойнт. И очень быстро обзавелась друзьями в этом тихом узком мирке, работала добровольцем в Совете старейшин, Историческом обществе и прочих общественных организациях, а иногда бралась и за более серьезную общественную работу, например выступая в роли мирового судьи на слушаниях по мелким делам. Ее задачей было убедить людей, предъявлявших друг другу претензии, разрешить их споры, не доводя дело до суда.

Мне казалось довольно забавным, что она несколько дней в месяц уговаривает истцов и ответчиков прийти к соглашению и при этом совершенно не способна убедить собственных детей согласиться друг с другом хоть в чем-то. Мы даже не могли сойтись на том, что лучше – Стюарт или Бока. Я считала Стюарт очень милым спокойным местечком, с размеренной жизнью, а Шэрон находила его смертельно скучной дырой, провинциальной, начисто лишенной культурной жизни. (И это говорила моя сестрица, полагавшая, что «культура» – это смотреть на женихов с невестами в Макареис.) В результате Шэрон после колледжа осела в Бока, что меня весьма устраивало: когда бы я ни приезжала к маме, меня очень согревала мысль, что нас с сестрицей разделяют полтора часа пути.

Распрощавшись с мамой, я заказала билеты и помчалась в душ. Филипп Уайли, тот самый актер, о котором я упоминала ранее, должен был заехать за мной в семь, и хотя до его приезда оставался еще час, мне хотелось приготовиться не спеша.

Понимаете, за все шесть лет моей работы с сериалом «Отныне и впредь» я ни разу не имела свидания с кем-нибудь из занятых в нем актеров, даже малюсенькой интрижки. Поэтому меня пьянила новизна ситуации, пьянила мысль, что Филипп Уайли, работавший – снимавшийся в любовных сценах – с самыми красивыми женщинами в мире, заинтересовался мной.

Не то чтобы я крокодил какой-то. Конечно, меня ни за что не примешь за одно из сногсшибательных созданий, появляющихся в «мыльных операх», но мамуля считает мою мордашку «милой». Я понимаю это так: не красавица, но и не простушка, а обаятельная, возможно, потому, что очень улыбчивая в отличие от моей сестрицы, от которой улыбки не дождешься. (Во всяком случае, я.) Но главное мое украшение – волосы. Хоть я и не ношу стильных стрижек – просто распущенные волосы до плеч с правым пробором: они у меня густые, блестящие, великолепного бронзового цвета и независимо от степени влажности никогда не липнут к черепу. Что же касается фигуры, то она примерно такая, какая и должна быть у сорокатрехлетней женщины, занятой сидячей работой и обожающей свинину по-китайски. Иными словами, я по-прежнему удостаиваюсь одобрительного свиста строительных рабочих, но вполне могу без особого ущерба сбросить несколько фунтов.

Когда почти ровно в семь зазвонил дверной звонок, я птицей полетела к двери.

– Эй, да ты классно выглядишь! – воскликнул Филипп, как только я открыла дверь.

Высокий, лет сорока, светловолосый, экс – модель, Филипп вырос в Лондоне и говорил с ярко выраженным британским акцентом. В нашем сериале он играл роль Холдена Холси, давно пропавшего брата Дженни Холси Слейтер Петере Дайер Рузецки, женщины, сменившей больше мужей, чем моя сестрица.

– Благодарю за комплимент. Заходи, пожалуйста, – сказала я.

– С удовольствием. – Внезапно Филипп обхватил меня за плечи и поцеловал.

«Ух ты, этот парень времени зря не теряет», – подумала я за те несколько секунд, пока длился поцелуй. Несколько очень приятных секунд.

– Значит, вот где ты живешь, Дебора. – Он оторвался наконец, чтобы перевести дыхание. Филипп оглядел, мою гостиную, прямоугольное помещение, обставленное мной по каталогу «Поттери барн». Совершенно точно не Букингемский дворец.

– Да, это мой дом. Давай я повешу твою куртку, – сказала я и предложила ему что-нибудь выпить.