Белва Плейн - Пылающий Эдем

Дедушка становился старым для нее. В то лето как-то внезапно стало заметно, что он начал терять бодрость, в нем появилась старческая раздражительность. Он часто забывал, что хотел сказать. После обеда он теперь ложился подремать.

В это время Ти уходила в прохладу библиотеки, где приятно пахло деревом. Она читала или наблюдала за Клайдом, вырезавшим цветочный орнамент по краю шкафа. Было что-то успокаивающее в постукивании его молотка и тихом посвистывании, которое помогало ему сосредоточиться…

В один из дней она читала вслух тот самый старинный дневник:

«Июль, 1703 год. Время великой скорби. Брат моей жены и четверо его детей умерли от лихорадки. Едва ли найдется семья, которая не понесла бы страшной потери»».

– Клайд, зачем вообще люди селились в этих диких местах? Я бы никогда этого не сделала.

– Бедность, мисс Ти. В Европе не было работы, а та, что была, оплачивалась плохо. Острова заселялись бедными людьми.

Он напоминал ей, что ее предок не был аристократом. Она оценила иронию и не обиделась.

– Сюда также присылали многих осужденных. Это называлось ссылкой на каторгу, – он отложил инструменты. – Но осужденные не обязательно были преступниками. В тюрьму можно было попасть за кражу нескольких грошей, за долги. Ты мог быть просто невиновен. Просто беден, – закончил он с довольно странной интонацией.

В последовавшем молчании эти слова как-то мрачно и торжественно прозвучали в ней: просто беден.

– Но все равно, – произнесла она, желая нарушить молчание, становящееся гнетущим, – все равно, знать о своих предках – это так интересно, правда? Тебе, должно быть, хотелось бы узнать о своих…

Осознав, что она сказала не то, не к месту, Ти покраснела и стала извиняться, испортив все еще больше.

– Ничего, мисс Ти, – он снова принялся за работу. – Да, мне бы хотелось узнать о своих предках. Только зачем?

– Ты мог бы стать учителем, – сказала она после минутного раздумья. – По-моему, ты знаешь столько же, сколько мои учителя.

– Я мало учился. Моя мама заболела и не могла больше работать, вот я и занялся этим ремеслом, – он повернулся к ней, гордо расправив плечи. – Работать руками не стыдно, хотя даже среди таких, как я, не все так думают.

– Нет, конечно, не стыдно. А твоя мама поправилась?

– Она умерла.

– Ах! А твой отец?

– Не знаю, жив ли он. Я его никогда не видел.

– А мой отец умер, когда мне было шесть лет. Ты не поверишь, я все еще думаю о нем. Я… скучаю по нему, хотя даже не смогла хорошенько его запомнить. Это, наверное, оттого, что я не очень близка с мамой.

Клайд посмотрел на нее, глаза у него были добрыми:

– Это плохо для вас. И для нее.

– У нее двое других детей и другой муж, так что это, может быть, и не имеет большого значения, – она сама услышала, как грустно звучит ее голос.

– Должны быть еще причины, мисс Ти.

– Да, конечно. Знаешь, мы очень разные. Мама любит наряды, ей нравится принимать гостей и получать приглашения. Она знает, с какими семьями нужно поддерживать отношения, кто с кем собирается пожениться и кто в следующем месяце едет за границу. Но мне это совсем неинтересно!

– А что вам интересно?

– Книги… Собаки… Вообще, все животные, я люблю ездить верхом. Конечно, я бы хотела поехать за границу, но не для того, чтобы покупать модную одежду…

– Для того, чтобы увидеть, как живут другие люди. Увидеть Рим и Лондон, толпы людей и большие здания – да! Мне бы тоже этого хотелось! Когда-нибудь я все это увижу.

– Но потом ты захочешь вернуться сюда, правда? Я знаю, что всегда буду возвращаться. Здесь дом.

– Для вас и для меня это не одно и то же, – спокойно сказал он.

Да. Конечно. Они оба живут на этом маленьком острове, но их жизни так непохожи. Она снова почувствовала жалость к нему и вину, что было, пожалуй, нелепо: во всем происходящем не было ее вины.

– Никогда не видела такого дерзкого мальчишки, – недовольно заметила Агнес. – Часами болтает с вами – можно подумать, он член семьи.

– Он вовсе не дерзкий, Агнес. Он очень вежливый. И очень умный.

– Хм, – отозвалась Агнес.

Агнес ревновала, поняла Ти. У нее не было своих детей, поэтому она так привязалась к ней, что уже не хотела ни с кем делить. Да, она просто ревновала к Клайду.

Как все это странно. Не считая Дедушки, Клайд мог бы стать ее лучшим другом! В школе она ни с кем особенно не дружила, была одна девочка, с которой они вместе читали стихи, но она уехала в Англию.

Клайд любил стихи:

– Послушай это, – сказала она. – Это Элизабет Баррет Браунинг. Мне кажется, это самое красивое стихотворение. Слушай.