Тереза Вейр - Вся ночь впереди

Этого она не знала.

Зато она знала другое: во Флориду она не полетит. Сейчас, по крайней мере. Ей необходимо узнать правду.

– Я кое-что забыла, – сказала она, наклоняясь к шоферу. – Придется вернуться.

Водитель тяжело вздохнул, вывел машину со стоянки и покатил в обратном направлении.

Сколько раз Молли думала о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы Джей не погиб.

Ее жизнь сложилась бы просто идеально. Иначе и быть не могло.

Или все-таки могло? Вообще-то ничего идеального на свете не бывает. В жизни человека всегда что-то случается, и далеко не всегда одно только хорошее.

«Я не мог целовать тебя так, как целовал тебя Джей. Не мог сжимать тебя в объятиях, как это делал он», – вдруг всплыли в ее памяти слова Остина.

Остин сидел на кровати в супружеской спальне и вдыхал аромат розы, которую Молли вставила в петельку его рубашки. И почему он не попросил ее остаться? Почему не сказал, что любит ее и будет любить вечно?

Всему виной его гордыня.

И страх.

Боязнь того, что она может отвергнуть его чувство.

Но больше всего он сожалел о том, что не извинился перед ней за все те жестокие, насмешливые слова, которые наговорил ей за годы их совместной жизни.

Говоря ей грубости и насмехаясь над ней, он все больше отталкивал ее от себя.

Уж такой Молли человек: больнее всего ее ранит грубое, жестокое, насмешливое слово.

«Интересно, как сложилась бы их жизнь, если бы они познакомились в другое время и при других, более благоприятных обстоятельствах?» – задался вопросом Остин и тут же решил, что думать об этом нет никакого смысла. Слишком поздно.

– Остин?

Он вздрогнул от неожиданности.

Молли!

Он не слышал, как она вернулась. Но зачем она это сделала? Чего она хочет? Ему, Остину, не выдержать повторной процедуры прощания. Сколько можно уходить и возвращаться? Да от такого кто угодно с ума сойдет!

Остин потер кулаками глаза и громко зевнул: надеялся, что Молли подумает, будто он спал.

– В чем дело? Почему ты вернулась?

– Хотела кое о чем с тобой поговорить.

Остин так и не повернул к ней головы. Сидел на кровати и смотрел в окно. С того места, где он находился, было видно, как по голубому небу плыли белые облака.

– Я же сказал: о птицах я позабочусь, не беспокойся.

– Ты когда-нибудь мне говорил, что я – вся твоя жизнь?

Остин с минуту сидел молча.

– Нет, – наконец сказал он.

Слева от Остина на столике стояли часы. Их тиканье казалось ему колокольным набатом.

«Уходи, Молли. Забирай то, зачем приехала, и уходи», – сжав зубы, отдал мысленную команду жене Остин.

– Хорошо, ты этого не говорил… Но ты хотя бы плакал?

Он? Плакал? Да он в жизни никогда не плакал – даже час назад, когда Молли от него уезжала. Мужчины не плачут. Так говорил ему его отец.

– А когда у меня был выкидыш?

Тик-так, тик-так – тикали часы на столике.

Остин не любил вспоминать этот день. Вернувшись домой, он обнаружил, что Молли лежит на полу в луже крови, и очень испугался. Она тоже была напугана. И что самое ужасное, она боялась его – своего мужа. Так боялась, что даже не хотела, чтобы он до нее дотрагивался.

До этого он не знал, что в человеческом теле столько крови. Замирая при мысли, что он может в любую секунду потерять свою Молли, он завернул ее в одеяло, отнес на руках в машину и помчался в больницу.

Она тогда чуть не умерла. Еще немного, и…

– Я ни разу в жизни не плакал, – сказал он.

Тик-так, тик-так – отсчитывали минуты часы.

– Понятно…

Удивительное дело. Тогда Остин боялся, что может ее потерять, но ведь, если разобраться, он потерял ее гораздо раньше. Потерял – и не смог вернуть.

У него пересохло в горле, а глаза защипало от слез. Уж скорей бы она уехала, не бередила ему душу…

Украдкой смахнув одинокую слезу, он поднялся с места, прошел к гардеробу и, достав из него сверток, протянул Молли.

– Вот возьми. Во Флориде пригодится.

Не скрывая удивления, она сняла оберточную бумагу, оглядела коробку и густо покраснела. Остин всучил ей коробку подаренных доктором Фишером презервативов.

Остин тут же пожалел о своем поступке. Что, в самом деле, с ним происходит? Всего несколько минут назад он корил себя за то, что, когда они жили вместе, он не раз жестоко ее обижал. Но стоило ей вернуться, как он не удержался и снова взялся за старое.

Хорошо все-таки, что она уезжает. Не будет ни обид, ни семейных сцен – ничего не будет.

Молли посмотрела на коробку с презервативами, потом перевела взгляд на Остина.