Кейт Грин: Падающая звезда

– Первым делом завтра, – ответила Ния.

Она представила Сюзанну. У той была привычка, разговаривая по телефону, рассматривать края длинных ухоженных ногтей. Сейчас она, скорее всего, в желтовато-зеленом шелковом халате, переливающемся при свете настольной лампы, а длинные каштановые волосы разметались по алым простыням.

– Я тоже, первым делом, поговорю утром с Леонардом. Его законная обязанность – обеспечить тебе защиту. Мне хотелось бы успокоить тебя, но, если говорить начистоту, не получится. Ты знаешь, что я думаю об этом человеке, – добавила Сюзанна, – Ния! Постарайся не оставаться одна, хорошо? Я говорю: не оставайся наедине с Леонардом.

После разговора с Сюзанной Ния выключила свет и слушала, как в загоне топают лошади. Должно быть, она вскоре заснула и вздрогнула, услышав звук скрипнувшего дерева. Ния села и прислонилась спиной к стене. Прямо напротив нее, в кресле с прямой спинкой, кто-то сидел. Голова оставалась в тени, руки лежали на подлокотниках.

– Леонард? – прошептала она.

Дотянувшись до тумбочки, включила свет. Черная кожаная куртка висела на кресле. В рамке над креслом была фотография Джорджии О. Кифф в молодости, сделанная Штигинцем.

Сердце Нии билось часто и неровно, она затаила дыхание. В груди болело. Ветер зашумел в кронах деревьев. Ния немного успокоилась, но лишь на несколько секунд. Потом поднялась, засунула куртку в шкаф, задернула белые шторы на окне и проверила, заперта ли дверь.

Снова выключив свет, она встала и еще раз проверила дверь.

«Первый раз он убил ее в своем воображении. Он ясно представил это. Он ждет ее в темном доме в Каньоне Лорель. Он будет ждать в ее комнате. Он будет ждать и перебирать ее одежду, халаты и платья на вешалках в шкафу. Он будет прижимать халат к лицу. Прохладный скользкий шелк струится сквозь пальцы. Ее запах возле его губ.

Нет. Назад. В комнате он наденет кожаные перчатки, потому не сможет ощутить нежность и прохладу ткани. Он будет просто ждать, сидя на кровати. Услышит шум ее автомобиля на дороге, лязг черных, обитых железом ворот, скрип ключа в замке. Сейчас она поднимется по лестнице, включит свет.

Нет. Он изменил сюжет. Он будет ждать в коридоре, он спрячет свое лицо под маской. Когда-то он купил ее для дня Всех Святых. Это была маска, полностью закрывающая голову, из толстой и холодной резины.

Она пройдет по коридору, направляясь в ванную, а он просто протянет к ней руки, запихнет ей в рот мочалку, залепит клейкой лентой и потащит женщину в спальню.

Вот так это было первый раз в его воображении. Он просмотрел сюжет множество раз, планируя, изменяя. Он не знал, планирует или смакует события. А может быть, это было просто частью подготовки.

Потребовалось много времени, может, целый год, прежде чем я мог сказать мое воображение. Я убил ее в своем воображении. Фактически, мне следовало постоянно напоминать себе, что я говорю «он» вместо «я». Но я по-прежнему делаю это в своих записях. Психиатр спросила меня, почему я говорю «он» вместо «я». Потому что именно так я вижу эту сцену. Вне меня. Отдельно от меня. Врач заметила:

– Это называется расщеплением личности.

Я ответил, уточнил:

– Это – вымысел.

Она добавила:

– В реальной жизни это – болезнь.

Нет, этого она не сказала, но подумала.

Как бы то ни было.

– Полагаю, что здоровье мое улучшается. Сейчас я могу письменно заявить, что неоднократно убивал ее в своем воображении. Я готов заявить, что мои фантазии – это моя собственность и найти им надлежащий выход. Но видений мне явно недостаточно. Я хотел вписаться в эти видения. Хоть на краткий срок войти в них.

– Один из признаков психической уравновешенности, – сказала психиатр, – понять разницу между вымыслом и реальностью.

– Но для выздоровления я должен полностью забыть обо всем, – подумал я.

Думаю, именно потому я и упорствовал. Это было моим искомым предметом. Я изучаю границу между моим воображением и реальной жизнью. Между тем, что существует отдельно от меня, и тем, что я могу создать.

И тем не менее.

Просматриваю свои записи и вижу, что в них отсутствует элемент контроля. Неожиданный поворот дороги, впереди твой светлый автомобиль, факт, что ты выбрала старое шоссе. Иногда мне кажется, что достаточно всего лишь постоянно видеть тебя. И только когда я пытаюсь действовать, начинается беспокойство. Если бы я оставался снаружи и пытался воздействовать на ход событий лишь мысленно…

Но сегодня вечером я почувствовал себя обманутым, и в этом была своя прелесть. Я видел, как твоя машина плавно свалилась с дороги. Но шоссе резко поворачивало, и я не мог видеть и даже слышать последствий. Все это оставило во мне чувство незавершенности.