Белва Плейн - Пожар страсти

– Это далеко не все. Эти твои омерзительные женщины…

– Омерзительные? Кто это тебе сказал?

Гиацинта не собиралась выдавать Арни.

– Эмма и Джерри, – ответила она. – В основном Джерри. Знаешь ли ты, что он смотрит порнографию по кабельному телевидению поздно ночью?

– Нет, я не знал, но непременно разберусь с этим. У меня очень напряженная работа, и я не могу за всем углядеть.

– Я тоже занята, и…

– Я слышал о твоем успехе, это очень впечатляет, но…

– Успех или нет, а я бы сумела присмотреть за детьми.

– Дети не страдают, Гиацинта. Они здоровы и ухожены. Взгляни на них. Это видит всякий.

– Они страдают, Джеральд. Они хотят жить с матерью, как и большинство детей.

– Ну а эти дети не могут, поэтому незачем к этому возвращаться. Ты добровольно подписала бумагу – цену за мое молчание. – Голос Джеральда стал колючим. – Ты должна быть благодарна, потому что мне не следовало так поступать. Не следовало возвращать тебе улики, найденные на газоне.

– Что же это за мир, где нет прощения и понимания?! – воскликнула Гиацинта. – Кто-то же может воздействовать на тебя…

– Воздействовать на меня? А ты попробуй воспользоваться законным способом. Ты ведь знаешь, что с тобой случится.

Гиацинта не помнила, кто из них первый повесил трубку. Кипя от ярости и обливаясь слезами, она бросилась на постель.

Когда спустя несколько часов в дверь позвонили, Гиацинта все еще лежала. Вспомнив, что к ней должна приехать Францина и переночевать у нее, она поднялась и пошла открывать.

Мать была в дорожном наряде с небольшим чемоданчиком в руке. Лицо ее выразило ужас.

– Боже мой, что случилось?

– Ничего. Я плакала.

– Это я и сама вижу. А что произошло? Ты только взгляни на себя!

Из зеркала на Гиа смотрело печальное, бледное лицо, обрамленное спутанными черными волосами.

– Я разговаривала с Джеральдом.

– Ну и что он?

– Я хочу забрать детей, а он не желает и слышать об этом. Пожалуйста, не спрашивай меня больше ни о чем. Ты и сама все знаешь.

Францина прошла в комнату, сняла жакет и приготовила вещи на ночь. Когда она вернулась, Гиацинта лежала на диване, глядя в потолок. Францина села рядом и окинула дочь тревожным взглядом.

– Конечно, нет смысла снова просить тебя объяснить мне все.

Гиацинта посмотрела на мать и, заметив в ее глазах жалость, опять разрыдалась.

Францина спросила:

– Тебя мучает что-то еще, кроме тоски?

– Голова.

– Это давление. Сядь, я помассирую тебе шею.

Пальцы у нее были прохладные и сильные. Пока мать массировала ей шею, Гиацинта подумала: «Францина раздражала меня, говорила глупости. Я любила бабушку больше, чем ее, она знала об этом, но проявляла терпение. Я была высокомерной и слишком незрелой для своего возраста. Только мать предвидела, что произойдет у меня с Джеральдом».

«Попробуй воспользоваться законным способом. Ты знаешь, что с тобой случится. Уголовное преступление второй степени».

Слезы покатились по щекам Гиацинты.

– Господи, да что же это такое? – воскликнула Францина. – Я не могу этого больше выносить! Слышишь? Не могу!

Гиацинта закрыла глаза и шепотом сказала:

– Не смотри на меня. Просто слушай.

Была почти полночь, а они все сидели. Францина, смертельно бледная, уставилась в стену.

– Теперь я чувствую себя лучше, а вот ты хуже, – заметила Гиацинта.

– Да. Я чувствовала бы себя лучше, если бы знала, что делать, но ничего не могу придумать.

– Потому что выхода нет.

– Ты не могла сказать об этом Уиллу, – пробормотала Францина. – Никто не согласился бы принять на себя такую ответственность. Никто, кроме Арни. Ты понимаешь, что он исключительный?

– Конечно. Я всегда говорю, что бесконечно благодарна ему.

– Он хочет большего, чем благодарность.

– Я знаю и об этом.

– У него есть шанс?

Гиацинта печально улыбнулась.

– Ты хочешь видеть дочь хорошо и надежно устроенной. Это вполне естественно.

– Значит, ты все еще думаешь о Уилле?

«Думаю? Вспоминаю. Мечтаю. На днях в лифте я слышала его голос и не решилась обернуться, пока не поняла, что это не он. Всякий раз, когда звонит телефон, у меня дрожит рука, хоть я и уверена, что это не Уилл».

– Мне очень жаль, Гиацинта. Тебе нужен покой.

– Мне нужен сон. Сейчас я хочу спать.

К добру ли или не к добру, но, рассказав все Францине, Гиацинта почувствовала безмерную усталость.

За завтраком на террасе отеля Гиацинта оглядела семью и увидела новое выражение на их лицах. Несколько солнечных дней во Флориде, проведенных ими вместе, стали для них лекарством.