Белва Плейн - Золотая чаша

– Это неправда, – услышала она голос Дэна. – Ты ничего не знаешь. Это не ее вина.

– Нет? Чья же тогда? Дэн вздохнул.

– Не надо бы мне этого говорить. Да и сказать по правде, я думаю, ты не поймешь, – рот его скривился в горькой усмешке. – Зная тебя, я уверен, ты даже не попытаешься понять.

– Я пришла сюда не за тем, чтобы меня здесь оскорбляли, – гневно сказала Хенни. – Начать с того, что я вообще не хотела приходить.

– Хенни, пожалуйста, – взмолился Пол, сидевший с совершенно несчастным видом.

И тогда Дэн произнес:

– Да, он лишился ног. Да, она завела любовника. Все это так, но подлинная причина заключается в том, что он презирал себя.

– Что ты хочешь этим сказать?

Дэн опустил глаза и хрустнул пальцами, как он всегда делал, когда сильно волновался.

У Хенни по спине пробежали мурашки. Она ждала. Наконец он заговорил снова:

– Все это произошло потому… потому что он был не совсем мужчиной. Еще до того, как лишился ног. Он был не на высоте с женщиной. Он обнаружил… что, в сущности, женщины не вызывают в нем желания.

Она почувствовала себя плохо. Вид соуса, текущего из мяса на ее тарелке, вызвал у нее приступ тошноты. Когда, мгновение спустя, она смогла заговорить, она сказала:

– Если ты имеешь в виду то, что я думаю, то это просто отвратительно.

– Я не мог бы выразиться яснее! Но это не отвратительно. Это только факт, печальный, согласен, но факт.

– Я этому не верю! – вскричала она так громко, что женщина за соседним столиком повернулась с раздражением в ее сторону. Хенни понизила голос. – Откуда ты можешь это знать?

– Мне сказала Лия. Она должна была сказать хоть кому-то в семье об этом, и выбор ее пал на меня. Я, как-никак, был его отцом. Это-то он и имел в виду в своей записке, написав, что Бен будет лучшим мужчиной. Они много говорили об этом друг с другом, я имею в виду, Лию с Фредди. Дело тут не в отсутствии ног…

– Она врет! Она врет, чтобы снять с себя обвинение! Ты веришь этому, Пол? Можешь ты представить такое?

Пол открыл было рот, вновь закрыл и затем открыл его опять.

– Да, – сказал он. – Должен признаться, что мне это пришло как-то в голову, а потом я устыдился, что подумал такое.

Это признание лишило ее союзника. Они оба были против нее.

– Это самая гнусная ложь на свете. Сказать, что Фредди занимался чем-то подобным! Вы оба вызываете во мне отвращение!

– Я не говорил, что он этим занимался. Я думаю, все случилось потому, что он стал презирать себя. Он ненавидел то, каким он был. И я чувствую, это было нашей ошибкой. Ладно, может, только моей. Потому что я заметил это несколько лет назад. Мы так стремимся все скрыть, так боимся всего, что кажется нам уродливым. Мы даже не можем назвать вещи своими именами. Словно это в какой-то мере от него зависело, словно это было грехом.

Пол накрыл руку Хенни своей ладонью. Успокойся, говорил этот жест, не позволяй, чтобы это разорвало тебя на части. Я здесь, с тобой… Она убрала свою руку.

– И когда, – продолжала она, обращаясь к Дэну, – когда ты все это обнаружил?

– Насколько я сейчас понимаю, несколько лет назад. Но я не позволял себе об этом даже думать. Я так его любил, что не желал видеть… Возможно, если бы мы с ним откровенно обо всем поговорили, я смог бы как-то ему помочь. Может, он тогда не отправился бы добровольцем на фронт с головой, набитой всей этой чушью о «настоящих мужчинах». – Дэн криво усмехнулся.

Несколько мгновений все молчали, пока Дэн, наконец, не заговорил снова:

– Вот и сейчас, вместо того, чтобы поговорить с ним по душам, я купил ему этот дом и всякие безделушки, которые могли ему понравиться. Пусть, думал я, у него будет хоть что-нибудь. Комфорт, какой могут дать только деньги, в общем, все это… – взмахом руки он показал на изолированную от внешнего мира светлую красивую комнату, в которой они сейчас находились.

Внезапно Хенни качнуло и она с силой вцепилась в край стола. При всем желании, она не могла бы сейчас встать. Она задыхалась от возмущения и в то же время чувствовала в своей груди какую-то огромную свинцовую тяжесть; она боялась даже думать об этом и, однако, понимала, что все, сказанное Дэном, было правдой и однажды ей придется признать это.

Официант, вежливый седовласый европеец, приблизился к их столику. Лицо его выглядело обеспокоенным.

– Все в порядке? – спросил он, глядя на их полные тарелки, так как, за исключением Пола, который съел несколько кусочков бифштекса, никто из них ни к чему не притронулся.