Ребекка Форстер: Оглянись на бегу

Закончив свои приготовления, Блейк повернулся и окинул взором декорацию. Умелый дизайнер создал в студии обстановку спальни прошлого века. Камчатные шторы прикрывают резной оконный переплет, сколоченный сегодня утром из фанеры. На столе, покрытом тяжелой скатертью до пола, в беспорядке разбросаны изысканные украшения. Пол, несколько часов назад холодный и безликий, скрывается под восточными коврами, одолженными на день у антиквара с Мелроз-стрит. В стороне от шезлонга, где привольно раскинулась Мег, возвышается необъятная дубовая кровать. Стараниями Блейка вся картина залита нежным золотисто-розовым светом, напоминающим о закате. Класс! То, что надо! Блейк провел рукой по голове – во время работы он собирал свои длинные волосы в хвост – и обернулся к героине предстоящего спектакля.

– Готово? – промурлыкала Мег, отнимая руку от глаз и бросая на него томный взгляд.

– Думаю, да. – Блейк откинул со лба черную прядь и опустился на стул рядом с ней. Волосы его всегда были растрепаны и лезли в глаза – но это придавало Блейку Синклеру особое очарование. Лицо, словно высеченное из камня, могло бы показаться хищным, – если бы не добродушная улыбка, не глаза, лучащиеся юмором и неисправимым жизнелюбием. Этот-то контраст и привлекал Мег.

Она прерывисто вздохнула, и вздох этот сказал Блейку больше, чем мог бы открыть самый проницательный взгляд в ее глаза. Он рассмеялся – так добродушно и открыто, что Мег едва не расхохоталась в ответ, хотя ничего смешного не видела. Ее сладко волновало то, что, может быть, сейчас произойдет между ними. Сквозь расстегнутый ворот она видела вздымающуюся грудь Блейка – мощные мускулы, кожу цвета миндаля. Прикрыв глаза, она вдыхала волнующий запах его одеколона. Мег призывно приоткрыла губы – но поцелуя не последовало, и она заговорила:

– Я слышала, вы – настоящий художник.

– Серьезно? – улыбнулся Блейк. Он легонько потянул за край простыни, в которую завернулась Мег. Простыня скользнула вниз, обнажив грудь и маленькие тугие соски – Блейк знал, что затвердели они вовсе не от холода, – великолепную талию, пышные бедра, и наконец – полоску пурпурного шелка, едва прикрывающую то, что по праву принадлежит только ей.

– Красиво, – вымолвил он наконец.

– Спасибо.

Бесстыдная, соблазнительная, гордая своей красотой… Однако пора за дело.

– Думаю, вы и продукция нашего клиента друг другу подойдете. – Блейк достал из коробки атласное покрывало. – Блестящая женщина и блестящее постельное белье.

– Очень мило, – прошептала она.

– Рад, что вам нравится. А теперь, – деловито заговорил он, хотя в глазах светилась улыбка, – я, как режиссер и оператор, обязан объяснить, какова ваша роль в этом спектакле.

Мег кивнула – она была на все согласна. Блейк набросил на нее прохладное, приятно щекочущее кожу покрывало и наклонился, располагая его красивыми складками. Он не поднимал головы, но знал, что Мег смотрит на него, не отрываясь.

– Вы – изнеженная аристократка, – заговорил он, сам не зная, к кому обращается – к ней, к себе или к музе – а Блейк верил, что на свете есть муза фотографии. – Вы, обнаженная, нежитесь под покрывалом, вспоминая о недавних любовных ласках. – Его руки скользнули по покрывалу. – Камера будет двигаться от ступней вверх, к коленям, бедрам, животу… – Руки Блейка следовали за словами, пока, поднявшись к бедрам, не нащупали что-то лишнее. Тоненькое, легкое, почти неощутимое – но лишнее.

Блейк нахмурился – и, казалось, стал еще красивей.

– Это надо снять.

– Их же не видно… – возразила Мег.

– Человеческим глазом – может быть. Но камера – другое дело. – Просунув руки под покрывало, Блейк нащупал тоненькие трусики и потянул их вниз – дальше, дальше, пока благоухающий шелковый лоскуток не оказался у него в руках.

– Действительно, так гораздо лучше, – промурлыкала Мег, с удовольствием потягиваясь под покрывалом. – Но мне холодно, а если камера зафиксирует мурашки…

Нежно улыбаясь, она положила ладони Блейка себе на грудь и потерла ими затвердевшие соски. Блейк наклонился, приблизил губы к ее жаждущим губам. Лицо его не изменилось – лишь потемнели и словно стали глубже глаза. Он думал о том, как любит свою работу.

И в этот миг дверь распахнулась, и вместе со струей холодного воздуха в студию ворвалась Дейни Кортленд.

– Блейк, ты здесь? Не хочу отрывать тебя от работы, но ты просто представить не можешь, что со мной случилось…

Не успел Блейк опомниться, как она плюхнулась в шезлонг рядом с Мег. Та недовольно фыркнула.