Барбара Босуэлл - Вкус вина и любви

– Похоже, вы считаете, что я… – начал Ник, но Сьерра не дала ему закончить:

– Поверьте мне, я не сомневаюсь, что вы способны на что угодно. И мне не по душе, что Юнис должна отвечать за мое вторжение.

– Вот, значит, как это называется? – Его губы слегка дрогнули. – Юнис, тебе пора идти обедать. Я сам во всем разберусь.

– Самое лучшее, что вы можете сделать сию же минуту, – это перестать разбираться со мной! – возмутилась Сьерра. Ей казалось, что она говорит достаточно сдержанно и резонно, но ее сбила с толку улыбка, пробежавшая по губам Юнис и ее босса. Перепуганная сотрудница вряд ли могла позволить себе обращаться к грозному начальнику с такой понимающей улыбкой. Так могли вести себя только… давние друзья.

Юнис, не произнеся ни слова, повернулась и ушла, оставив их наедине в сером коридоре.

– Кто я – вы знаете. Зато я понятия не имею, с кем имею честь беседовать. – Ник заглянул в ее темные, широко распахнутые глаза. – Согласитесь, что все преимущества на вашей стороне.

Сьерра внимательно посмотрела на него. Его замечание, сделанное спокойным, сдержанным тоном, тем не менее многое открыло в нем. Он относился к числу людей, которые терпеть не могли оказываться в «невыгодном положении». Так же, как и она сама. Это значит, что они, как два упрямца, упрутся лбами друг в друга и будут стоять, пока кто-то не поднимет руку в знак поражения? Если это так, то она должна воспользоваться временным преимуществом..

– У вас удивительные глаза, – неожиданно произнес Ник, наклоняясь к ней, – такие темные, глубокие…

Подобного развития событий Сьерра никак не ожидала. Его серые глаза утратили свой стальной отлив и стали дымчатыми, притягивали как магнит. Но если учитывать, какие отзывы о нем она уже успела услышать, в этом не было ничего удивительного.

– Ну а теперь можно переходить к следующей части, – с вызовом сказала она. – Что я разбила ваше сердце с первого же взгляда.

– После того как вы столь откровенно выразились насчет моих…

– …курочек, – напомнила Сьерра.

– Не имею понятия, почему вы составили обо мне столь нелестное мнение как о сердцееде.

– Если вы собираетесь уверить меня, что вы одинокий, непонятый романтик, который проводит ночи в полном одиночестве, мечтая о встрече с чистой девушкой, то пощадите мои уши. – Сьерра искренне рассмеялась. – Не стоит прикидываться волком в овечьей шкурке. Это слишком расхожий образ.

– Даже не знаю – льстит ли мне ваша уверенность в том, что я разбиваю женские сердца направо и налево, или же…

– Какая разница, что я думаю о вас! И пожалуйста, отпустите мое плечо. У меня такое чувство, что еще немного, и мне придется ходить в гипсе.

Ник наконец разжал пальцы:

– Извините, если я нечаянно причинил вам боль, но мне надо знать, с кем я имею дело. Это ведь не часто случается, когда кто-то силой врывается в мою фирму.

Сьерра почувствовала, как краска смущения волной поднимается от шеи к лицу.

– Мне бы это тоже и в голову не пришло. Но ваша законопослушная Юнис продержала меня все утро в приемной. Несколько раз я пыталась объяснить, что приехала по чрезвычайно важному делу, но она даже ухом не повела.

– Потому что в ее задачу входит не допускать до меня посетителей, – кивнул Ник.

– Из-за того, что вас одолевают…

– Если вы еще раз вспомните о безмозглых курочках, то я не ручаюсь за себя. – Ник взял ее под руку. – Давайте пройдем в мой кабинет, где вы и изложите свое «чрезвычайно важное дело».

Сьерра вдруг почувствовала, какая сила исходит от него. Даже когда он стискивал ее плечи, она не ощущала ее. Нет, ее нынешнее чувство было совершенно другого рода. Словно ее обдала горячая волна, жар проникал сквозь кожу и растекался по всему телу.

Она украдкой посмотрела на своего спутника, пытаясь справиться со своими ощущениями.

До чего же он высокий. Намного выше среднего роста. Пожалуй, среди ее знакомых таких высоких еще не было. Ник обладал широкими плечами и хорошо развитой мускулатурой, которая угадывалась даже под одеждой. Сьерра вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной, и это обеспокоило ее.

И еще Ник оказался моложе, чем она представляла себе. Ему было что-то около тридцати семи или тридцати восьми. Коротко подстриженные густые темные волосы на висках слегка отливали серебром. Отдав в дизайне офиса предпочтение серому цвету, он вряд ли останется привержен ему, когда сам станет старше и его волосы присыплет пеплом. Но этот момент наступит очень и очень не скоро.