Уильям Гилл - Вкус греха

Мужчина осторожно прикоснулся к ее телу кончиком языка – сначала так, что она этого почти не ощутила, затем все сильнее, и через несколько минут девушка почувствовала, что не может больше терпеть эту чудесную пытку. Внезапно мужчина захватил зубами мягкую плоть, и девушка громко вскрикнула:

– О да, теперь мальчик может меня иметь.

Она наклонилась и жадно поцеловала своего партнера в губы, впиваясь ногтями в кожу на его груди. Мужчина приподнялся, охватил ее одной рукой за талию, резким толчком повалил на кровать лицом вниз… Он вошел в нее сзади, вцепившись пальцами в ее ягодицы. Вскоре она почувствовала, как все тело свело сладкой судорогой. В этот момент мужчина начал выплескивать в нее струи горячей влаги.

Когда все закончилось, любовник остался лежать на ней и тяжело дыша. В это время снова раздался телефонный звонок. Мужчина снял трубку.

– Да, сэр, – ответил он невидимому собеседнику, и тут же спрыгнул с постели. – Это был мистер Мердок, – пояснил он, кладя трубку на рычаг. – Извини, Глория, я должен отвезти твою мать на какую-то вечеринку, – добавил он, торопливо надевая униформу шофера.

Нью-Йорк

Апрель 1987 года

Пандора вышла из такси, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и направилась к двойным парадным дверям. Медный корпус звонка размером с тарелку был отполирован до зеркального блеска. Ожидая, пока ей откроют, Пандора разглядывала великолепную улицу с особняками, вдоль фасадов которых росли высокие деревья. Внимание ее привлек похожий на игрушку дом, расположенный по соседству, – его словно перенесли в Нью-Йорк из Парижа. «Мы живем в нескольких шагах от дома Меллона», – с гордостью объявила Джеральдина, давая подруге свой адрес. Пандора, которая в то время не имела ни малейшего понятия о достопримечательностях Нью-Йорка, решила, что та имеет в виду владельца очень дорогого магазина.

Двери отворились, и Комптон, дворецкий-англичанин, впустил гостью и принял у нее пелерину.

– Добрый вечер, Комптон, – поздоровалась она.

– Добрый вечер, мисс. Если позволите, мисс Дойл, я считаю, что на свете нет ничего прекраснее, чем симпатичная английская девушка.

Комптон произнес это дружелюбно и почтительно. Пандоре его слова доставили удовольствие, но и смутили – такова была ее обычная реакция на комплименты.

– Благодарю вас, Комптон, но думаю, что это в вас просто говорит патриотизм, – с улыбкой откликнулась она.

Пандора подозревала, что на самом деле дворецкий носил другое, менее звучное имя, а Комптоном его назвала хозяйка, решив, что так будет солиднее. Это было своеобразным отражением ее тактики завоевания Нью-Йорка – Джеральдина шла к своей цели, стараясь сочетать американскую динамичность с утонченностью британской аристократии.

Само ее жилище было наглядной демонстрацией этого подхода. Снаружи дом Джеральдины выглядел как типичная резиденция богатой семьи Верхнего Ист-Сайда, но стоило открыть дверь, как посетителя окружал интерьер работы Терри Капелло. Круглый холл и покрытый стальными пластинами, словно на промышленном предприятии, пол, выщербленные стены, покрытые граффити и окрашенные таким образом, чтобы с максимальной степенью достоверности имитировать трущобы Бронкса. А потолок был расписан облаками, нимфами и херувимами. Напротив входной двери располагались два огромных панно работы Рона Арада, укрепленные на стальных листах с насечкой. Когда Пандора приблизилась к ним, листы – створки двери – бесшумно скользнули в стороны, и она увидела перед собой заполненный гостями зал.

Здесь интерьер был выдержан в стиле эпохи регентства, вплоть до лестницы и занавесок. Из светильников, искусно спрятанных за расставленными по углам терракотовыми напольными вазами с объемными композициями из айвовых ветвей и листьев, лился приглушенный свет.

Большинство из присутствовавших в зале женщин оказались блондинками, по внешности которых было весьма затруднительно определить их возраст. На каждой сверкали бриллианты. Хозяйка стояла неподалеку от двери – не настолько близко, чтобы можно было подумать, будто она вознамерилась поприветствовать каждого гостя, едва он переступит порог зала, но все же достаточно близко, чтобы никто не вошел, будучи не замеченным ею. Как и большинство дам, она была в платье от Лакруа – черно-желтом, очень коротком.

Джеральдина представила Пандору гостям, среди которых стояла. Палома Пикассо, облаченная в красно-черное платье и унизанная крупными бриллиантами, выглядела очень соблазнительно. Остальные ничуть не уступали ей в смысле известности: кинорежиссер Марко Беллини, телеведущий Ник Абрамс… Имени еще одного мужчины Пандора не расслышала. Беседа, которая была прервана ее появлением, возобновилась – говорили о новом бестселлере «Конец мечты», посвященном нравам нью-йоркского общества.