Уильям Гилл - Вкус греха

Пандора решила принять участие в общей беседе.

– Мне кажется, что автор очень тонко подметил многие вещи, и… – начала она и умолкла, поняв, что до ее мнения никому нет дела. Собеседники Джеральдины как ни в чем не бывало продолжали разговор. Наконец в беседе наступила небольшая пауза.

– Пандора только что приехала из Лондона, – сказала, воспользовавшись этим, Джеральдина. – Я упросила ее немного поработать на мой журнал. Пандора согласилась сделать для нас материал о миссис Тэтчер; надо сказать, что госпожа премьер-министр исключительно щепетильна в вопросе о том, кому можно, а кому нельзя давать интервью.

Тон, которым это было сказано, подчеркивал, что Джеральдина открыла своим гостям некий важный секрет, и Пандора впервые почувствовала их интерес.

– Вы знакомы с миссис Тэтчер? Я просто восхищаюсь этой женщиной, – сказал мужчина, чье имя Пандора не разобрала. На вид ему было за пятьдесят. Лицо и глаза его были настолько же умными и проницательными, насколько дорогими были его часы. Пандора, которую позабавила импровизация Джеральдины, тем не менее почувствовала приступ раздражения – ей было не по душе, что она оказалась в центре внимания благодаря тому, что ее подруга солгала. Но она не могла возразить, не поставив Джеральдину в неловкое положение.

– Я с ней вовсе не знакома. Просто как-то мне довелось писать для одного журнала очерк о миссис Ганди, который мог привлечь внимание госпожи премьер-министра, – вывернулась она.

По тому, как Джеральдина подмигнула ей, Пандора поняла, что подруга тоже помнит ее материал, подготовленный для школьного журнала много лет назад.

Джеральдина обвела взглядом зал и обратилась к другой группе гостей, расположившейся неподалеку.

– Салли, дорогой, будь душкой и покажи Пандоре твоего нового Шнабеля, пока здесь еще не собралось слишком много народу, – попросила она. – Бедняжка просто умирает от желания увидеть его с того самого момента, как я ей о нем рассказала.

Человек, наводящий ужас на весь деловой мир, ежедневно в течение двенадцати часов заключавший сделки и разорявший других людей, Салли Голдсмит дома хотел наслаждаться покоем и уже давно усвоил, что самый прямой путь к достижению этой цели – не перечить жене. Извинившись перед остальными гостями, он повел Пандору в свою библиотеку.

– Никогда бы не подумал, что вы такая поклонница Джулиана Шнабеля, – заметил он.

– Понятия не имею, кто это такой.

Салли в явном замешательстве воззрился на Пандору.

– Что, черт возьми, происходит? – осведомился он.

– Джеральдина наплела всем про меня какую-то фантастическую историю, а потом попросила вас меня увести. Возможно, она просто хотела, чтобы я выглядела более значительной персоной, чем на самом деле, и решила сплавить меня куда-нибудь прежде, чем остальные меня раскусят.

Салли улыбнулся, взял с подноса у подошедшего официанта бокал с шампанским и вручил его Пандоре.

– Наверное, она все сделала правильно, – сказал он. – На вечеринках все слушают друг друга вполуха; через пять минут у них в памяти останется только то, что вы – человек, с которым стоит познакомиться, и не более того.

Они вошли в библиотеку, и Салли указал Пандоре на огромную картину, висевшую над диваном. На ней были изображены десятки разбитых белых тарелок на ярком радужном фоне. Не зная, что сказать, Пандора, поколебавшись, в конце концов спросила:

– Вам это нравится?

Салли бросил на нее острый взгляд.

– Джеральдина сказала мне, что я должен приобрести эту картину, и я предложил дилеру определенную сумму. Я не смотрю на картины. В музеях бываю только тогда, когда там устраиваются какие-нибудь светские сборища. Ну а вам нравится?

Пандора еще раз внимательно взглянула на картину.

– Боюсь, мне это не по вкусу, – произнесла она.

– Вы, британцы, странные люди, – сказал Голдсмит. – Почему, интересно, вы боитесь? Не убью же я вас за это. Сказали бы просто: «Нет, мне это не нравится». Когда твердо стоишь ногами на земле и четко определяешь свою позицию, гораздо легче жить, знаете ли. Ну что ж, пора возвращаться. Как-никак предполагается, что я здесь хозяин.

Когда они вошли в зал, к ним поспешила какая-то женщина.

– Салли! Салли, дорого-о-ой!

Незнакомка с пышными черными волосами и выразительными глазами, одетая в шелковое платье с декольте, довольно бесцеремонно оттеснила Пандору от Голдсмита. Салли, освободившись от ее объятий, решил познакомить дам: