— Что будешь делать? — поинтересовался Алик, угощая Настю ужином в «Сирене».
— Ты о чем? — нахмурилась она.
Новый — набравший вес, солидный — Алик ей не очень нравился.
— О том, что у нас не Голливуд, и годам к сорока ты миллионов не заработаешь, — заявил Алик.
— Я не поняла, ты что, стал занудой? — рассердилась она.
— Настя! — прикрикнул он. — Послушай меня, а? Ты ведь представляешь, что происходит с актрисами, когда они теряют привлекательность?
Алик говорил так серьезно, что Настя представила.
Н-да. Бедность, забвение — и это в лучшем случае.
И Алик предложил ей начать свое дело. Продюсерский центр, который будет выпускать кино и сериалы для нее, Насти. Она гарантирует инвесторам звезду — себя, у нее есть связи с банкирами, с телеканалами, и она будет получать все: гонорар, прибыль, авторские отчисления.
Это было соблазнительно. Настя долго сомневалась, но все-таки решилась, наивная, не зная тогда, что сама себя продала на галеры — за недорого.
Вариантов было немного: сбежать подальше, в глушь, в избушку на Алтае без электричества, водопровода, с туалетом под кустом, либо застрелиться. Как Маяковский. Тогда ее хоть будут помнить молодой и отчаявшейся, сложат о ней легенды и снимут документальное кино. Сценарий, правда, лучше написать прямо сейчас — а то пустят фоном какие-нибудь завывания, и пожилой диктор будет шамкать и бормотать под нос высоким штилем.
Все это — не жизнь. Каторга.
Она ведь мечтала творить. Играть. Дарить радость.
Звучит, конечно, чертовски патетично, но она ведь актриса, а актрисы учат роль, вживаются в нее, а потом исполняют на сцене — под аплодисменты публики. Актрисы спят до часу, снимаются для журналов, дают интервью и принимают восторги поклонников, а она, Настя, как добросовестная крепостная, встает в девять утра, едет в офис и, как все эти менеджеры на грани нервного срыва, психует в пробках.
Сначала было тяжело, а потом Настя привыкла к мысли, что легче уже не будет. И Алик-искуситель был прав — с деньгами она чувствует себя намного увереннее.
Конечно, иногда хочется собрать сразу всех сценаристов, поставить их к стенке и — ба-бах! — потому что сценаристы — это такие люди, которые нарочно переписывают «Унесенные ветром» так, чтобы было неинтересно.
И если еще можно найти инвестора, режиссера, актеров, то сценаристов хороших, видимо, просто не бывает. Может, до сих пор работает стратегия Рейгана по развалу СССР — он же актером был в свое время, вот и решил, что Россия — обалденный плацдарм для экспорта голливудского кино.
Такое ощущение, что всех этих авторов в институтах всему учат наоборот — им ведь даже принципы Аристотеля невдомек: кульминация у них в начале, завязка в конце, а развязки просто не существует — кому надо, тот поймет.
Ну вот, прислал тут доморощенный Тарантино шедевр: начинается все массовой резней, на следующих пяти страницах у героя убивают семью — родителей, детей, жену и даже четвероюродную тетю Мусю из Бобруйска, а оставшиеся сто девяносто три страницы герой на каждом листе пытает до смерти как минимум троих — оптом.
Такое почитаешь — на улицу выходить перестанешь в опасении, что где-то неподалеку шастают кровожадные авторы.
Девочки очень любят писать про секс и нечисть. Одна дамочка каждый месяц присылает очередную версию истории о проститутке-вампирше, которая отчаянно занимается оральным сексом с клиентами. Ключевая фраза: «От острого наслаждения, пронзившего его тело, он готов был умереть».
И, разумеется, не избежать зажигательных историй о новобранцах, напившихся до такого состояния, что на танке доехали до Польши, а там — секс, водка, рок-н-ролл. Причем шутки все, ясное дело, заимствованы из других комедий.
Конечно, работа была — и это уже хорошо, спасибо маме, папе и Господу Богу, но все эти сериалы и фильмы по книгам русских беллетристок давно уже превратились в рутину.
Много чего превратилось в рутину. Иногда Насте даже казалось, что психотерапевт ее закодировала — или загипнотизировала, потому что после того жуткого срыва все было вроде и хорошо, а вроде и никак.
Нет никакой золотой середины. Золотая середина наполовину — это Боря, которого Настя очень старалась полюбить и даже полюбила, но лучше бы он ее удочерил — тогда ее нежная привязанность была бы к месту.
Середина — это все «драмы», которые она выпускает и в которых играет, потому что нет фильмов: все эти истории с фестивалями, премиями, премьерами и рекламами — просто «материализация» от графа Калиостро, трюк и мошенничество.
Читать дальше