Ева Модиньяни - Крестная мать

Хосе сел на стул у кровати, а она продолжала стоять.

– Ты очаровательная женщина, – продолжал он. – Но я никогда не буду навязываться тебе… и никогда не стану заставлять… Нет, я этого никогда не сделаю, даже если…

– …даже если тебе этого очень захочется…

– Не имеет значения, чего мне хочется, а чего нет, – помрачнел Хосе Висенте. – Ты забыла, как бросилась в объятия Шона? Ты не помнишь, что ты тогда чувствовала? Как ты желала его? Ко мне ты чувствуешь что-нибудь подобное? Разве ты меня любила и желала?

– Это правда: то, что я испытывала к Шону, мне больше никогда испытать не доведется. Однако теперь я поняла: любовь бывает разная. А если я скажу, что люблю тебя с первого дня, с того дня, когда мы встретились?

– Но ты никогда не желала меня.

– Я тебя всегда любила.

– Да, из чувства благодарности.

– Называй благодарностью то чувство, что связывает нас. Но это подлинное и глубокое чувство.

– Играть словами ты умеешь. Но я в Йеле не учился. Моим университетом была улица. И я признаю одну философию – философию здравого смысла. Неужели ты когда-нибудь чувствовала желание, видя это неуклюжее тело, этот расплющенный нос, торчащие уши и жуткие брови?

– Ты такой красивый! – со слезами на глазах прошептала Нэнси, нежно проведя рукой по лицу мужа.

– Не говори глупости, девочка, – возразил он. Она слушала, как он критически описывал собственную внешность, и ощущала в душе бесконечную нежность к Хосе Висенте. Казалось, впервые Нэнси всмотрелась в мужа. До этого она видела в нем лишь отца, а теперь перед ней предстал мужчина, мужчина сильный и привлекательный, достойный любви женщины.

Нэнси подошла к нему, закинула руки Хосе за шею и поцеловала. Он не отодвинулся, и губы его ответили на поцелуй.

– Я знаю, ты и пальцем не шевельнул бы для того, чтобы получить меня, – прошептала она. – Но сейчас я хочу тебя. Потому что ты меня любишь и всегда любил. Я хочу быть не только матерью, но и женщиной. Можешь называть это чувство благодарностью, но все равно это – любовь.

И тогда Хосе Висенте осторожно поднял ее на руки, положил на кровать и медленно раздел. Потом он овладел ею с бесконечной нежностью. Достигнув пика наслаждения, Нэнси познала истинную радость. Она отдавалась мужчине, который был для нее и отцом, и братом, и мужем, и другом на всю жизнь. Хосе знал о ней все. Нэнси почувствовала: он будет любить и защищать ее всегда, на него можно рассчитывать в любой момент, даже если судьба разведет их в разные стороны.

Стены просторной гостиной были до самого потолка отделаны деревом, как в тирольских домах. В огромном камине потрескивали большие поленья, а паркет покрывали прекрасные персидские ковры. В углу сияла серебром и золотом высокая рождественская елка. За окном с необыкновенным упорством валил густой снег. Эта сияющая белизна делала чарующе прекрасным пейзаж Чемплен-Велли, одного из немногих мест на земле, где еще сохранилась нетронутая природа. Пришло Рождество. Нэнси еще девочкой мечтала встретить так рождественский праздник. Теперь ее мечта стала реальностью; в шале, которое подарил ей Хосе Висенте, все дышало спокойным уютом и счастьем. И тем не менее Нэнси, к собственному удивлению, испытывала сожаление о тех временах, когда она жила лишь ожиданием счастья. Время смягчило боль, и она свыклась со своими тяжелыми воспоминаниями.

– Папа! Папа! Поезд сошел с рельсов! – зазвенел колокольчиком веселый голосок Шона в уютной, мирной атмосфере гостиной.

Хосе сидел в кресле рядом с камином. Он тут же встал и подошел к Шону. В центре гостиной была устроена целая железнодорожная сеть в миниатюре, с туннелями, вокзалами, мостами. Игрушечную железную дорогу Шон обнаружил под рождественской елкой.

Хосе Висенте терпеливо чинил дорогу, а исправив, сказал:

– Думаю, новых катастроф у нас теперь не будет.

– Спасибо, папа! – обрадованно улыбнулся мальчик. – А я сейчас вагончики разгоню; посмотрим, как они поедут.

Шону нравилось чувствовать себя могучим волшебником, повелевающим поездами. Он изо всех сил разогнал игрушечный состав, на повороте поезд накренился, но выстоял.

Мальчик остановил состав и с торжествующим криком бросился в объятия Хосе:

– Папа, ура! Получилось!

Нэнси читала и исподтишка наблюдала за мужем и сыном. Казалось, она должна была бы чувствовать себя совершенно счастливой, но она постоянно ощущала какое-то внутреннее неудовлетворение, почти недовольство. Нэнси жила, окруженная уважением и любовью. Шону уже исполнилось семь, он рос крепким, умным, спокойным ребенком. Хосе – великолепный муж. Она многого добилась в адвокатской конторе «Принтфулл, Кэфлиш и Лози». Многого, но все-таки недостаточно для того, чтобы стать компаньоном в конторе и – когда-нибудь – поставить свою фамилию рядом с именами прославленных коллег.