Сьюзен Андерсон - Танец теней

— Он считает, что мне следует вернуться в Сиэтл.

«Ну возмутись, Мэнди. Пожалуйста. Попроси меня остаться», — он так надеялся, что она произнесет эти слова.

Аманда почувствовала боль в душе, но постаралась подавить ее.

— Я думаю, это хорошо, — согласилась она безучастно. — Я в любом случае хотела просить тебя освободить квартиру. Это облегчает дело.

Тристан почувствовал себя так, как если бы из него вырвали сердце.

— Это не облегчает ничего!

Он схватил ее за плечи и заглянул в глаза. Но она взирала на него спокойно, без всяких эмоций. Она вообще никак не реагировала на него, просто сидела и терпеливо ждала, когда он уйдет. Губы его побелели, и во рту пересохло. Он медленно выпрямился.

— Я люблю тебя, — сказал он и осознал, что говорит умоляющим тоном. Это была совсем необычная вещь для него, но насту§пил момент, когда нельзя было принимать в расчет свою гордость. — Я хочу жениться на тебе.

Аманда покачала головой.

— Нет.

Тристан обнял ее и стал жадно целовать в губы, так что голова ее откинулась на подушки. Но губы оставались холодными. Наконец, он отпрянул и, тяжело дыша, посмотрел на нее. Его щеки горели, в горле пересохло. Он чувствовал, что вот-вот расплачется — состояние, которое он испытывал последний раз, наверное, в восемь или девять лет.

— Ты в безопасности, Аманда Роуз, — он говорил убедительно, надеясь, что выраженная в его словах истина, наконец, дойдет до нее. — Дин Эггарс мертв, и он никогда никому не причинит вреда.

Она смотрела на него с безразличием, и поскольку он не делал никаких попыток уйти, она вздохнула.

— Уйди, Маклофлин. Пожалуйста.

Тристан тоже вздохнул и отступил.

— А, ладно. Я уеду, — его взгляд, направленный на нее, был полон горечи и опасения. — Но все же, если ты обнаружишь, что тебе одиноко, я бы хотел, чтобы ты нашла меня. Я оставлю адрес и буду ждать тебя так долго, сколько потребуется.

Он отступил к двери, остановился на секунду, потом ушел.

Аманда вернулась к подсчетам трещин на потолке. Когда Ронда приедет за ней, думала она, она попросит ее остановиться по дороге, чтобы купить новую ночную рубашку. Что-нибудь кружевное.

Ронда увидела, что Аманда сидит в своей белой кружевной ночной рубашке и смотрит телевизор. Она смотрела какое-то дурацкое игровое шоу, игровое шоу, помилуй, Господи! И это Аманда, которая вообще не выносила телевизора и включала его только для того, чтобы узнать новости. А теперь она смотрела эту ерунду.

Ронда с негодованием подошла к телевизору и выдернула штепсель. Аманда взглянула на нее с тупым спокойствием. Нет, просто невыносимо видеть, что светлый, любознательный ум Аманды заключен в темницу.

Ронда была терпелива. Она ждала, что Аманда, наконец, сбросит с себя это оцепенение. Она даже и не подумала язвить, когда увидела, что Аманда спрятала в ящик свой роскошный шелковый пеньюар и напялила на себя эту жуткую ночную сорочку в викторианском стиле. Ронда даже не упоминала имени Тристана, который с разбитым сердцем улетел в Сиэтл.

Все, довольно! Аманда не приложила ни малейшего усилия, чтобы вернуться к нормальному состоянию. А наблюдать за тем, как она все глубже погружается в пустоту — это превышает всякие границы терпения.

Ронда встала перед Амандой, уперев руки в боки.

— Ты когда-нибудь собираешься оторвать от стула свою задницу и заняться делом? — с негодованием спросила она.

— Моя жизнь меня вполне устраивает, — спокойно ответила Аманда.

— Ты называешь сидение перед ящиком, по которому показывают всякое дерьмо, настоящей жизнью? Ну ты даешь! Ты даже не пытаешься вернуться к нормальной жизни. Ты распустила себя. Черт возьми, ты только посмотри на себя! Ты не смотрела на себя в зеркало как минимум месяц, и где твой маникюр — это не руки, а ужас! Ты не видишься с друзьями, ты не выходишь из квартиры. И надо же было совершить такую глупость — прогнать Тристана. Ведь он — настоящий подарок судьбы. Ты что, считаешь, что такие мужики на дороге дюжинами валяются, да? Но больше всего меня бесит то, что с тех пор, как ты поправилась, ты даже ни разу не пыталась танцевать!

Аманда пожала плечами и равнодушие в ее глазах, ставшее уже почти постоянным их выражением, вызвало у Ронды новый всплеск бешенства. Она схватила Аманду за плечи и начала с силой трясти.

Аманда отодвинулась назад.

— Держи свои руки при себе, Ронда, — сердито проворчала она, и Ронда обрадовалась, так как это была первая естественная реакция со стороны Аманды за весь месяц. — Оставь меня в покое, прошу тебя.