– А вы довольно крупная женщина, – его взгляд остановился на ее груди, – мне это нравится.
Все присутствующие в ожидании затаили дыхание. В Нью-Уэксфорде Элизабет занимала довольно странное положение. О ней не думали как о девушке. Она была просто Бэнни Джоунз. У нее и пола-то не было. Но в тех редких случаях, когда проезжавшие через их деревню путешественники, привлеченные ее соблазнительной фигурой и ободренные спокойным характером, думали, что девушка, работающая в таверне, это то же самое, что девка в кабаке, они совершали огромную ошибку.
Силу удара, который Бэнни могла нанести, можно было сравнить по достоинству, только с силой удара мужчины, в конце концов, у нее было восемь братьев, которые кое-чему ее научили. А если этого оказывалось недостаточно, то любой мужчина, который по мнению ее братьев относился к ней неуважительно, мог ожидать довольно болезненного визита одного, двух или нескольких парней Джоунзов. У Бэнни было преимущество в росте по сравнению с этим офицером, на два дюйма, и она спокойно смотрела на капитана сверху вниз. Одной рукой она схватила его за запястье, а другой начала загибать его пальцы назад.
– Да, я действительно крупная женщина. Плохо, что вы такой маленький мужчина, правда? – сказала она тихо, чтобы только Ливингстон мог ее слышать.
Лицо капитана сделалось почти таким же белым, как его парик. Он попытался вырвать руку, но у нее была мертвая хватка. Она улыбнулась и отпустила его, слегка пожав плечами.
– Слабак.
К нему вернулся его обычный цвет лица.
– Да ты… – он не договорил. – Лейтенант Лэйтон, оказывается, вы можете выиграть еще один стаканчик.
– Слушайте-ка, капитан Ливингстон, моя Бэнни не дотронется до этого чурбана, которого вы называете лейтенантом. Я дам вам эту чертову выпивку, – возразил Кэд.
– Но я не могу ее принять. У нас было пари. Порция выпивки за каждого из ваших отпрысков, которого победит лейтенант. И я требую точного соблюдения условий спора.
– Но, вы ведь не заставляли Брэндана бороться?
– Нет, – капитан усмехнулся. – Это было бы не так весело.
– Я не позволю, – прогремел Кэд.
– Па. – Бэнни положила руку ему на плечо. – Я не против.
– Бэнни! Он может сделать тебе больно!
Она покачала головой.
– Он не причинит мне вреда.
– Ты так уверена?
– Да.
Кэд тяжело вздохнул.
– Но, Бэнни, я…
– Я все равно это сделаю, па, чтобы ты не сказал.
– Кто-нибудь из вас, когда-нибудь даст мне возможность высказаться?
Бэнни приподнялась на цыпочки и чмокнула отца в поросшую седеющей щетиной щеку.
– Ничего не могу поделать, па. Я – Джоунз.
Она подошла к своему сопернику, по какой-то, ему одному ведомой, причине, все еще стоящему по стойке смирно, уставившись в одну точку поверх голов всех находившихся в комнате людей. «Боже милостивый, да он просто огромный!», – подумала Бэнни. Он был выше ее братьев, которые, за исключением Брэндана, были немного выше Бэнни, а она в свою очередь была выше любого мужчины в Нью-Уэксфорде.
С такого близкого расстояния лейтенант был меньше похож на ангела. Его лицо уже не показалось ей настолько идеальным: отрешенным и непорочным. Он больше отвечал ее представлению дьявола: резкие черты строгого и одновременно привлекательного лица, способного соблазнить неосторожных, вовлечь их во грех и погубить. Падший ангел.
Но это было только первое впечатление. Через мгновение перед ней снова было странно пустое, безжизненное лицо, безумный взгляд, широкая бессмысленная улыбка. Его глаза были полузакрыты, и от этого он выглядел полусонным.
– Привет, – сказала она. – Меня зовут Бэнни.
Он глянул на нее сверху вниз. Бэнни вздрогнула. Может, ей только показалось? На секунду он открыл глаза и посмотрел на нее – живо, осознанно, оценивающе. И тут же на его лице появилось то тупое, отсутствующее выражение.
– Да, Бэнни, – сказал он. – Девушка.
Конечно, скорей всего ей показалось. Она улыбнулась ему в ответ, не в силах сопротивляться его детскому дружелюбию. Бэнни ощутила прилив жалости к этому бесхитростному, по-видимому, по-своему безмятежно счастливому человеку. Она видела, как все смеялись над ним, он стал предметом шуток. Может быть, он и не замечал этого, но она все поняла, потому что она на себе знала, как это трудно отличаться от других, быть не такой, как все, странной – с точки зрения окружающих. Вероятно, легче жить, не осознавая ничего этого, как парень, стоящий сейчас перед ней.
Читать дальше