Джудит Гулд: Чертовски богат

Справа от него стояла Эллисон Стил, руководитель североамериканского филиала. Очень женственная на вид, она тем не менее всегда была готова вцепиться в глотку любому; слева – Дэвид У. Банкер, первый заместитель Фейри.

Вся троица, чье терпение уже начало иссякать после почти получасового ожидания, сохраняла тем не менее полную невозмутимость, никоим образом не выказывая раздражения перед царственной посетительницей, чье явление народу еще не состоялось.

Дина Голдсмит выдерживала – а как же иначе? – бесконечно затягивающуюся паузу.

Вопреки внешнему спокойствию внутри каждый из троих кипел. Особенно Фейри.

У него, по горло загруженного делами, было чем занять время. Он то и дело поднимал белоснежную манжету, сверяясь с золотыми часами – настоящим раритетом, принадлежащим некогда покойному Джону Д. Рокфеллеру.

Но Фейри умел держать себя в руках, выказывая некоторое беспокойство разве что слишком частым поглядыванием на часы.

Казалось, он уже родился застегнутым на все пуговицы.

Высокий, хорошо сложенный, он не только выглядел внушительно – лепка головы вполне позволяла бы ему позировать древнеримским скульпторам, произведения которых были выставлены в галереях античных экспонатов, – но и доказывал всем своим видом, что для иных мужчин возраст – то же, что выдержка для доброго вина. У него были густые седые волосы, растущие прямо от изящно очерченных бровей, орлиный нос, мощный, словно разрезанный надвое подбородок и глаза цвета зеленого мрамора. Приближаясь к шестидесяти, он всем своим обликом излучал одновременно сильную волю, отменное воспитание и аристократизм.

Но внешность – это еще для мужчины не все. Фейри был мотором, приводящим в движение весь мир искусств. Стоя больше десяти лет у руля североамериканского филиала «Бергли», он буквально творил чудеса. Это именно он вывел аукцион на первое место в Нью-Йорке.

Это именно с его подачи «Бергли» переехал из дорогого, но небольшого по размерам (и к тому же арендуемого) помещения на Парк-авеню в свои нынешние, находящиеся в его полной собственности апартаменты, включающие, помимо просторного здания для собственно торгов, Аукционные башни (тоже его идея, осуществленная под его неусыпным присмотром) – жилой комплекс с роскошными, баснословно дорогими апартаментами.

И наконец, именно он, а не кто иной, предложил рискованный, но оказавшийся необычайно выгодным проект приобретения на консигнацию произведений искусства на сотни миллионов долларов в расчете на будущих покупателей.

Когда он в энный раз отдернул манжету, к бордюру мягко подкатил белый лимузин необъятных размеров с надписью «ДИНА Г» на борту.

Опоздание ровно на полчаса, угрюмо отметил Фейри, оправляя манжеты и желтый шелковый галстук от «Гермеса» и попутно спрашивая себя, зачем это женщине, которая может позволить себе все, что душа пожелает, разъезжать в этом гробу вместо какого-нибудь изящного автомобиля, например, темного «роллс-ройса» или, того лучше, скромной «тойоты».

«Нувориши! – брезгливо подумал он. – Нуворишам всегда надо заявить о себе во весь голос!»

Но на его лице не отразилось ровным счетом ничего. Точно так же не стал он ожидать, пока шофер откроет Дине дверцу. Демонстрируя свое знаменитое обаяние, Фейри взял дело в свои безукоризненно ухоженные руки и помог новой королеве Манхэттена выйти из машины с такой же учтивостью, как если бы это была сама королева-мать.

Дина Голдсмит тщательно продумала свой наряд для первого посещения «Бергли». Решив, что ей больше идут приглушенные осенние тона, она не стала злоупотреблять косметикой – наложила лишь неброские аметистовые тени под глаза и слегка подкрасила губы. Поверх мини-юбки на ней была черная шерстяная туника с большими позолоченными пуговицами. Темная кружевная блуза с высоким воротом. Волосы зачесаны назад и прихвачены золотой заколкой, удерживавшей и шелковистый шиньон до самых плеч, подчеркивающий натуральный цвет ее волос.

Что касается украшений, то в отличие от косметики тут Дина не поскромничала: что бы ни предписывал этикет, ее, миссис Роберт А. Голдсмит, никто не поколеблет в убежденности, что бриллианты в полной мере подходят к ежедневной одежде; это подтвердит любой специалист, любой огранщик, ибо только при ярком дневном свете, а особенно при ослепительно ярком свете северных стран, бриллианты обнаруживают истинную свою природу, играя всеми цветами радуги.