Луанн Райс: Талисман любви

– Но у нас есть еще и сердце и душа нашей команды, и это важнее, чем присутствие каждого из вас на поле, и это наш Мартин Картье. Он с нами сегодня, точно так же, как в прошлом году и в позапрошлом.

Мартин поднял голову. Его лицо было красно, и из глаз струились слезы, но он не обращал больше на это внимание.

– Спасибо, тренер.

Он почувствовал, как его товарищи по команде хлопа ли его по спине, ерошили волосы. Но момент был недолог, поскольку тренер Дэйфо уже прочистил горло.

– На что это похоже, Картье?

– Тренер?

– Ты в костюме.

– Да, я хотел сесть с женой и дочерью…

– Пошел ты к дьяволу. А ну переодевайся.

– Тренер…

– Ну же, Картье. Мы собираемся выиграть, и ты вместе с нами.

– С нами, – эхом прогудел Йоргенсен.

– Всецело, – сказал Мартин, чувствуя, как кто-то сует ему в руки его старый свитер, и стал снимать рубашку, как раньше, готовясь к выходу на лед.

У Мэй голос сел от воплей. Она стояла в старой знакомой ложе вместе с Кайли, Дженни, Шарлоттой и Марком. Тобин и Тэдди прибыли как их гости, так же как и Рикки Карера, тот самый малыш из Эстонии.

Серж попросил Мартина и Мэй помочь ему спасти Рикки от судьбы, уготованной этому одинокому маленькому человечку, оставшемуся без отца. Судьбы, с такой лег костью предсказанной ему охранником Джимми и всеми остальными. Сегодня вечером они устроили ему перелет в Бостон и встретили его по дороге на стадион.

– Вон тот – вратарь, – слышала Мэй объяснение Кайли, – а этот нападающий.

– Центральный, – поправил Марк.

– Который твой папа? – спросил Рикки.

– Крайний правый нападающий. – Марк не скрывал гордости.

– Мой папа играл в бейсбол.

– Круто, – сказал Марк.

– Рикки в Детской лиге, – объяснила Кайли. – Папа с дедушкой помогли ему.

– Мне там нравится, – заметил Рикки.

– Ладно, но это хоккей, – напомнил ему Марк. – Следи за игрой.

Счет был ничейным 0:0 все три периода, и теперь команды играли добавочное время. Мэй смотрела, как Йоргенсен блокирует каждый бросок, кидается на шайбу, пользуясь своим телом как щитом. От изумления у нее перехватывало дыхание, и она со страхом думала, насколько его еще хватит.

– Мартин хорошо смотрится там. – Дженни с улыбкой кивнула на скамью для запасных игроков.

– И правда, – согласно улыбнулась в ответ Мэй.

Но внутри она чувствовала холод, когда видела, как муж ободряет команду с боковой линии, что-то обсуждает с запасными игроками. Она не могла удержаться от воспоминаний о том, как в прошлом году он катался так бесстрашно, затмевая всех и вся на льду.

– Я думала, он сядет здесь, с нами, – заметила Тобин.

– Я тоже так думала.

– Он сильный человек, – сказала Тэдди.

Мэй кивнула.

Она заволновалась, когда увидела, как он выкатывается на лед вместе с командой. В своем старом свитере, с номером «10», в своих обычных коньках, он выглядел настолько на своем месте. И таким счастливым! Но ее эмоции были ничто по сравнению с тем, что творилось со зрителями. Когда болельщики заметили Мартина, их приглушенный рокот превратился в рев: «Картье!», «Мартин!», «Золотая Кувалда!»

Приветственные возгласы заполнили стадион, и Мартин махнул своей клюшкой в знак признательности. Но потом все глаза устремились на команды, на происходящее по центру льда, где были объявлены игроки, и исполнен гимн Национальной хоккейной лиги.

Мысли Мэй унеслись назад, в памяти всплывало все произошедшее за два года. Как она делала талисманы для Мартина в первый год и для всей команды – во второй. Лепестки роз, совиные перышки, крошечные косточки. Каким суеверием и глупостью это могло показаться кому-то, но никак не самой Мэй.

Она сама стала свидетельницей стольких чудес. Ее синий дневник был полон ими. Ее дочь говорила с призраками умерших, ее муж катался на коньках по озеру с ангелом. А потом ее муж простил своего отца, и Мэй была рядом и видела это. Что такое по сравнению с этими чудесами маленькие талисманы на удачу для игроков профессиональной хоккейной команды!

Мэй ждала ребенка.

Он должен был появиться на свет в сентябре, как раз в то время, когда лето уступает место осени. Если бы только у Кайли не начинались занятия в школе, Мэй с радостью родила бы его в Канаде, у озера, где вырос Мартин, где их сын был зачат.

Это был мальчик. Этот ребенок был уже настолько дорог ей, что Мэй хотелось воспользоваться всеми возможностями, которые современная медицина могла предоставить ей; ранние исследования показали состояние его здоровья, его размеры и его пол.