Стелла Камерон - На вершине блаженства

– Ты продал свой любимый вездеход, чтобы купить кольцо?

Себастьян поцеловал колечко на пальце Блисс и посмотрел ей в глаза:

– Я продал машину, чтобы купить кольцо для девушки, которую люблю больше всего на свете.

Заканчивался знойный июньский день. Наступал душный вечер. Так и не дождавшись благодатной прохлады, Блисс утерла лоб тыльной стороной ладони и опустила в машине боковое стекло.

Впереди, вдоль Вестерн-авеню, брели бездомные. Брели в сторону Виктор-Стейнбрук-парка, чтобы занять местечко поудобнее и устроиться на ночлег на травке, под кронами деревьев, неподалеку от озера. Несколько семейств вышли на вечернюю прогулку.

Солнце медленно опускалось за залив. Гора Олимпик на противоположном берегу четко вырисовывалась на фоне полыхающего заката. По небу проплывали пурпурные облака.

Блисс судорожно вцепилась в руль. Наступил вечер, и значит, пришло время выполнить задуманное. Сегодня они с Себастьяном уедут из Сиэтла и вернутся, только когда уже никто не сможет помешать им обвенчаться.

Да, они решили обвенчаться. Кольцо, которое ей так нравилось и которое ей приходилось прятать от всех с того самого дня, как Себастьян подарил его, теперь красовалось на безымянном пальце Блисс. Ее вещи – она взяла лишь самое необходимое, чтобы уход из дома не вызвал подозрений, – лежали в чемодане.

Блисс ужасно боялась гнева родителей, но не собиралась отступаться от задуманного.

Часы на приборной доске, как всегда, спешили – Блисс специально ставила их минут на десять вперед, чтобы не опаздывать. Сейчас часы показывали пятнадцать минут десятого, хотя на самом деле было лишь пять минут десятого.

Конечно, дурацкая привычка… Есть у нее и такие.

Уступчивость, например. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она совершенно потеряла голову.

Но сбежать из дома и обвенчаться без согласия родителей… Неужели это поступок здравомыслящего человека?

Да, ее поступок – чистейшее безумие. Чудесное, прекрасное, замечательное – но безумие. Блисс откинулась на спинку сиденья и на мгновение прикрыла глаза. Когда закончился учебный год, они с Себастьяном поняли: ждать больше нельзя. Пока никто не мешал их ежедневным свиданиям, они кое-как держались. А теперь, когда впереди долгое лето и неминуемая разлука… В общем, они решили сбежать в Рино.

– Прошу прощения, мисс.

Она вздрогнула от неожиданности и ударилась локтем о дверцу. В приоткрытое окошко заглядывал полицейский. Черты его лица расплывались в наступивших сумерках. Чуть в стороне стоял его мотоцикл. Полицейский поднял щиток своего шлема.

– Мисс, у вас что-то случилось?

– Нет, что вы, все в порядке. Просто я жду здесь одного человека…

– Ждете? Вы ведь давно здесь стоите…

Блисс снова посмотрела на часы. Себастьян опаздывал уже на двадцать минут. Но ведь ему приходится добираться из Балларда, где живут его родители, на нескольких автобусах. Он специально выбрал это место для встречи – в парке их никто не узнает.

– У меня действительно все в порядке, – улыбнулась Блисс. – Я ведь ничего не нарушила? Здесь можно останавливаться?

– Да, мисс. Я просто хотел удостовериться, что с вами ничего не случилось. Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Блисс посмотрела в сторону полицейского. Он завел свой мотоцикл, медленно развернулся и подъехал к другому полицейскому, стоявшему на противоположной стороне улицы. Оба офицера взглянули на ее машину. Блисс заставила себя отвернуться. Теперь она смотрела прямо перед собой.

У Себастьяна были не очень-то хорошие отношения с родителями. Он не любил рассказывать о себе, но про отношения с родителями сказал. Как приемный сын, он конечно, был благодарен им за усыновление. Но Себастьян никогда не пытался угодить отцу, не оправдывал его ожиданий. А вот со своей сестрой Мэриан он вроде бы был довольно близок. Она была старше Себастьяна на два года, и после ее появления на свет супруги Плато уже не могли иметь собственных детей. Поэтому они и усыновили Себастьяна.

Однако он запаздывал… Может, что-то случилось?

По тротуару прошаркал бродяга со спутанными светлыми волосами, закутанный в драный клетчатый плед. Он вдруг споткнулся, однако удержался на ногах. Крепко выругавшись, пошатнулся и шагнул к машине Блисс. Остановился.

Она сидела, затаив дыхание, сидела не шелохнувшись. Только бы он ее не заметил в сгущавшихся сумерках.

В окошко передней правой дверцы легонько постучали, и сердце Блисс затрепетало. Она потянулась к ручке, чтобы открыть Себастьяну дверцу, – и вдруг увидела пустые, стеклянные глаза. Бродяга, закутанный в одеяло, смотрел на нее не мигая.