Жаклин Сьюзанн - Долорес

– Шестьдесят, – ответил барон.

Ночь перед свадьбой Долорес провела в комнате для гостей, но была слишком возбуждена, чтобы уснуть. Она не могла дождаться того часа, когда увидит лайнер. После обеда был подписан брачный контракт. Все в нем было так, как Эрик и обещал. Интересно, где они проведут медовый месяц? Может быть, на лайнере?

Медовый месяц… Она погладила свое стройное тело. Боже! Завтра оно будет принадлежать мужу. Он сможет трогать ее… И использовать, как захочет. Долорес почти физически ощутила прикосновение его мокрых губ, вздрогнула и выбралась из постели. Где-то здесь ее таблетки. Она проглотила две и запила виски. На следующее утро горничная не могла ее добудиться. Ванну Долорес принимала в каком-то полулетаргическом состоянии. Потом пришел парикмахер. Она должна была оставаться в своей комнате до начала свадебной церемонии.

Надев свадебный наряд, она долго стояла у зеркала. Если бы Бэрри мог ее увидеть… Он обязательно увидит. Прессе будет разрешено сфотографировать новобрачных и взять у них десятиминутное интервью. Вот бы знать, что думает о ее замужестве Бэрри. Он, наверное, думал, что Долорес согласится делить возлюбленного с этой старой лошадью Дебби. Ну нет, она доказала ему. Она доказала всему миру!

Во время церемонии Долорес боялась встретиться взглядом с Бриджит и детьми. Но когда все свершилось, они первыми ее поздравили и обняли. В свадебном ужине приняли участие сто приглашенных. Каждого гостя обслуживал свой официант. Все женщины получили подарки.

В одиннадцать гости стали разъезжаться. Долорес никак не могла расстаться с Бриджит. Ночь ее родные проведут в «Рице», а завтра самолет барона доставит Райанов в Штаты.

Вилла опустела. Долорес осталась одна в спальне для новобрачных. Когда они с Эриком, проводив гостей, поднялись сюда, она несказанно удивилась тому, что муж не раздевается, а переодевается в серый костюм.

– Ты уходишь?

– Да… к Людмиле…

Так он и оставил ее на широком брачном ложе – не притронувшись к ней, даже не снизойдя до того, чтобы обмануть. Долорес поднесла руку к глазам. В сумерках бриллиант сверкал, как огонь. Она потерла камень о шелк ночной сорочки, еще раз взглянула на кольцо. И слезы побежали у нее по щекам…