Джин Стоун: По зову сердца

Высокие окна столовой были распахнуты настежь, и тем не менее Джесс вдруг почувствовала удушье.

Ее голос. Мягкий и нежный. Не такой, как у Моры. Может, он похож на голос… матери?

— Мелли, — отозвался Ричард, — спасибо, что приехала.

Садись.

Мелани удивленно оглядела комнату, незнакомые лица, но послушно села рядом с Диком, которого привыкла считать отцом.

— Мелли, — снова заговорил Ричард, — мы намерены посвятить тебя в некие обстоятельства… Ты будешь крайне удивлена, даже шокирована, но поверь: все, что мы расскажем тебе, — чистая правда.

Джесс опустила голову.

— Очень давно я полюбил девушку, которую звали Джесс…

Никто не перебивал Ричарда. Не было слышно ни щебета птиц, ни криков бакенщиков. Когда Ричард рассказал о том, как семья переехала на остров, а Джесс осталась в приюте для матерей-одиночек, на колено Джесс упала слеза. Она не решалась взглянуть на Джинни. Ей почему-то казалось, что в глазах Джинни тоже стоят слезы.

— У Джесс родился ребенок, — продолжал Ричард. — Этот ребенок — ты. Твой дед дал нам денег, чтобы мы забрали тебя из приюта и привезли сюда. Чтобы у тебя была настоящая семья.

Он умолк. Джесс подняла голову и увидела, что Ричард подошел к окну и запустил пальцы в волосы.

Мелани не проронила ни слова.

Тогда Джесс заставила себя взглянуть на нее.

— Я — Джесс. Твоя родная мать.

Дик обнял Мелани за плечи.

— Милая моя, мы всегда очень любили тебя и думали, что Джесс отказалась от тебя. Мы не знали, что у нее не было выбора: отец Джесс запретил ей взять тебя.

— Но… — начала Мелани.

— Мы поступили так ради тебя. Хотели, чтобы ты росла у нас, не у чужих людей… — Голос Дика прервался. — Милая моя, ты сможешь когда-нибудь простить нас?

Странно, но Мелани улыбнулась:

— Разве вы еще не поняли? Я все знала.

Повисла тишина. Карен поднялась и пошла к камину.

— Папочка, — обратилась Мелани к Дику, — мама обо всем рассказала мне перед смертью. И взяла с меня слово, что я ни о чем не скажу вам. Она рассказала мне даже про деньги: там ведь было двести тысяч долларов? Вы передали их женщине из приюта, чтобы она отдала меня вам.

Ричард вдруг нервно рассмеялся.

— Невероятно! — воскликнул он.

Широко улыбаясь, Мелани смотрела на Джесс.

— Значит, это вы — моя родная мама?

— Да.

Мелани поднялась, обошла стол, и ее тонкие, но сильные руки обняли Джесс — как долгожданное сокровище, как редкостный дар судьбы.

— Я очень долго ждала этого дня. Я так мечтала увидеть вас! Спасибо вам. Вы очень смелая.

Слеза опять капнула на колено Джесс.

— Нет, никакая я не смелая. Я всего лишь упрямая и глупая.

— Только не говорите этого вашей внучке, — улыбнулась Мелани. — Хотите на нее посмотреть?

Джесс кивнула — говорить она не могла.

Мелани вышла из столовой и тут же вернулась с маленькой светловолосой и розовощекой девочкой. Та подняла голубые глаза и храбро спросила:

— Так ты моя бабушка?

Джесс кивнула.

Ловко орудуя костылями, девочка подошла к Джесс и обняла ее. От нее пахло душистым мылом, а кожа у нее была теплая и нежная.

— Меня зовут Сара.

— Сара, — повторила Джесс. — Как же я рада!

— А почему ты плачешь? — осведомилась Сара. — По тому что у тебя костыли? Это ничего. Я тебя научу ходит на них.

Джесс засмеялась сквозь слезы. Джинни, сидевшая на против нее, поднялась.

— Думаю, это собрание обойдется без такого количества инвалидов. — Она обратилась к Лайзе и Филипу:

— Как вы полагаете, не покинуть ли нам семейный круг?

Джинни вышла из столовой, но Джесс успела заметить слезы у нее на глазах.

Он был доволен. Доволен собой и принятым решением.

— Я еду в Нью-Йорк, — объявил Филип, когда он, Лайза и Джинни расположились на веранде.

— А ты расскажешь когда-нибудь матери про Пи-Джей? — спросила его Лайза.

Он покачал головой:

— Нет. Лучше не бередить прошлое. — Филип улыбнулся. — Я скажу ей другое. Чтобы больше не искала для меня женщин.

Лайза радостно улыбнулась.

— И еще кое-кому я кое-что скажу, — продолжал Филип. — Сообщу братцу, что меня не привлекает карьера юрисконсульта.

Он взял Лайзу за руку и посмотрел на ее длинные прекрасные пальцы.

— А кем ты хочешь быть? — осведомилась Лайза. — Альфонсом?

— Наверное, займусь преподаванием юриспруденции. Буду сидеть в библиотеке. Научная работа привлекает меня больше, чем юридическая практика. И она позволит мне бегать трусцой. Я люблю бегать.

— Бегать по Манхэттену! — Лайза поморщилась. — Среди такси и автобусов!