Джин Стоун: По зову сердца

Прижавшись лбом к холодному стеклу, Джесс спросила себя, стала бы она сама проводить долгие часы в магазинах со своей матерью, если бы та была жива, а не умерла, оставив ее пятнадцатилетней девчонкой?

Поход по магазинам был у них когда-то ритуалом: сначала драгоценности, потом чай в кафе, оловянные солдатики и, поющие куклы…

В детстве Джесс выпадали волшебные минуты, когда она и мать улетали далеко-далеко от строгого отца, от повседневных дел и обязанностей, которые возлагало на них положение жены и дочери Джеральда Бейтса.

И эта жизнь осталась позади, когда Джесс исполнилось пятнадцать.

Она повернула на пальце кольцо с алмазом и изумрудом, то самое, которое носила с того дня, как волшебство исчезло навеки.

В тот промозглый мартовский день, в день похорон, Джесс услышала, как одна дама сказала другой: «Таблетки». «И водка», — как бы подтвердила вторая.

Джесс была потрясена до глубины души. Самоубийство? Эта мысль пронзила ее так же сильно, как ледяной взгляд отца в тех случаях, когда он не одобрял ее поступки.

Самоубийство. Мама? Нет, это невозможно. Только не мама. Только не ее легкомысленная, веселая мама.

Но Джесс почему-то поверила, что это правда. Пожалуй, она всегда знала, что у ее матери такая же хрупкая душа, как и тело. Джесс понимала, что счастливые дни не могут длиться долго.

Она тряхнула головой. Вдали за окном проплывала ярко освещенная баржа. Не стоило вспоминать о матери. Прошло уже тридцать лет. Были радости за эти тридцать лет, были и горести. Последних больше, гораздо больше. Но ярче всего запечатлелись в памяти чудесные годы, когда мать была жива, и отчаяние, охватившее се, когда она узнала, что мать умерла. Хуже была разве что потеря ребенка, от которого Джесс отреклась.

Она снова повернула на пальце золотое кольцо, как бы замыкая на ключ все, что принесли с собой мысли о том ребенке, — память о прошлом, о преступлении, о душевной пустоте, о Ричарде.

Ричарда ее отец презирал, потому что семья Ричарда не принадлежала к их кругу. Это Ричард пришел на похороны, чтобы утешить Джесс, а потом взял за руку и отвел к отцовскому лимузину, где обнимал, целовал и слизывал слезы с ее щек. И она обнимала и целовала его. В тот холодный мартовский день в лимузине был зачат ребенок, который теперь в могиле.

А может, и нет.

«Я — твоя дочь». Вот что сообщалось в письме.

Джесс переплела пальцы и сжала их с такой силой, что камни кольца впились в кожу.

— Да что же это такое? — проговорила она вслух. — Почему возвращается эта боль?

— Мама! — раздался в прихожей голос Моры.

Джесс моргнула, провела по глазам ладонью, собралась с духом и повернула голову:

— Мора, я не слышала, как ты вошла.

— С кем ты разговаривала? У тебя гости?

Джесс разжала пальцы и вымученно улыбнулась:

— Нет, никого нет. Я не разговаривала, а пела.

Ее миниатюрная светловолосая дочка, точная копия самой Джесс, только еще не пострадавшая от неумолимого времени, впорхнула в комнату и швырнула рюкзак на диван. В который раз Джесс вознесла хвалу Всевышнему за то, что Мора выросла уверенной в себе и не изведала мучительной боли сомнений, тягот неведения, раскаяния и многих лет безысходного горя.

— Что-то я никакой мелодии не расслышала. А у тебя случайно крыша не поехала?

Джесс подошла к дочери и обняла ее.

— Не знала, что современные психологи пользуются такой терминологией. — Она потянула носом. — Пахнет мокрой шерстью. Ты хорошо доехала?

Только в этом году Джесс преодолела ежесекундный страх за Мору. Раньше она постоянно представляла себе, как на шоссе между Гринвичем и Скидмором джип Моры врезается в превысивший скорость грузовик, груда искореженного металла летит в кювет, а из-под колес грузовика разлетаются учебники дочери. Джесс боялась за всех своих детей, и страх этот стал паническим пять лет назад, когда она узнала, что Эми погибла под колесами автомобиля. К счастью, кроме Эми, никто из детей Джесс пока не пострадал.

Если только Эми действительно была ее дочерью.

— В Нью-Хейвене идет дождь, — сообщила Мора, высвободившись из материнских объятий и сняв пальто. — Что у нас на ужин?

— Тревис уехал кататься на лыжах, так что мы с тобой сегодня вдвоем. Давай сходим в новый тайский ресторанчик.

— А может, просто закажем на дом пиццу? Надеюсь, Эдди позвонит.

Эдди — очередное увлечение Моры — ездил на «порше» и учился на менеджера в Йеле. Джесс до сих пор считала, что Море было бы лучше с менее самовлюбленным парнем.