Мэри Джойс: Страсть за кадром

Барбара повела плечами.

— Вперед!

Барбаре казалось, что ее только освободят от материнских обязанностей, и ей было предоставлено право беспрепятственного посещения дочери, но она могла видеть Бретт не более одного раза в месяц.

Бретт, обретя любовь и внимание своей тетки, научилась не реагировать на грубые выходки матери. Даже когда во время одной из встреч Барбара попросила Бретт называть ее по имени, Бретт спокойно согласилась.

Она удивлялась, как свободно и счастливо чувствовала себя, не живя больше с Барбарой. Если нормальная жизнь означала лишь, что она больше никого не должна называть ма-пожалуйста.

Бретт закончила среднюю школу, газета Далтона была благодарна за четыре фотографии, которые она ей подарила. Седьмой класс был чудесным, но, как и многие двенадцатилетние, она считала дни до окончания учебы и начала летних каникул.

Она развалилась в одном из своих любимейших уголков, где ей нравилось помечтать и посозерцать в одиночестве: в гостиной под роялем «Стейнвей», хотя в этом огромном доме ей везде было уютно.

Это была с огромным балконом двухэтажная квартира, вмещавшая не только всю коллекцию картин Лилиан, но и ее мастерскую. Высокие окна, задрапированные тяжелыми портьерами, открывали вид на Сентрал-парк. Несмотря на свои большие размеры, квартира сохраняла вид интимности.

— Вот ты где, — Лилиан заглянула под рояль, затем прислонилась к окну и замолчала.

— Что-нибудь случилось, тетя Лилиан? — спросила Бретт, взглянув на тетку.

— Совсем ничего, дорогая, — живо отозвалась Лилиан. — Кстати, в субботу ты сможешь познакомиться с одним человеком, о котором много слышала.

Бретт нахмурила брови, пытаясь представить, кто бы это мог быть.

— Это тот, кого я знаю очень давно, — сказала Лилиан.

Некоторое время Бретт была в замешательстве, потом произнесла:

— Я поняла.

— Подойди ко мне и сядь рядышком. — Лилиан похлопала по дивану. — Ты увидишь своего дедушку, дорогая.

— Но как… — голос Бретт задрожал, она растерялась и не знала, что сказать и что подумать.

— Он приезжает в Нью-Йорк по своим делам. На днях он позвонил и попросил разрешения встретиться с тобой, — сказала Лилиан.

— Он хочет со мной встретиться? — Бретт часто представляла его, но никогда даже мечтать не могла, что дед может думать о ней.

Лилиан кивнула и поцеловала ее.

— Итак, в субботу. А теперь мне надо идти: хочу до ужина помыть свои кисти.

Еще пятилетней девочкой, живя в Висконсине, Лилиан боготворила своего десятилетнего брата, желая везде и во всем быть вместе с ним. Позже он стал чуждаться и отдаляться от нее, и это продолжалось все время, пока они росли, а потом их пути разошлись вовсе.

Она училась рисованию за границей; он занялся фамильным бизнесом семьи Ларсен, превращая богатый концерн железных дорог в транспортный конгломерат с миллиардным доходом.

Бретт знала, что его единственная дочь ненавидела его с такой силой, что ей не позволялось даже упоминать его имя. Интересно, а ее дедушка также ненавидит Барбару? А ее? И что ему от нее надо? Она направилась в спальню, закрыла дверь и набрала номер Лизи.

— Происходит что-то непонятное.

— Что значит непонятное? — спросила Лизи.

— Мой дедушка хочет со мной встретиться. Лизи, что мне делать? А что если он не любит меня? Как мне его называть? — спрашивала Бретт.

— Он твой дедушка — значит, должен любить тебя, — сказала Лизи.

— Но Барбара же его ненавидит, — возразила Бретт.

— Бретт, ты же знаешь, что твоя мама немного с «приветом». Он, наверное, добрый человек. Мои дедушки очень добрые. Дедушка Грандра Пауэл действительно очень старенький. От него пахнет каплями от кашля, и он ничего не слышит, но такой милый, — сказала Лизи.

— Ты их знаешь всю свою жизнь, — возразила Бретт.

— Ну и что? — сказала Лизи. — Он тебя не тревожил, пока не хотел видеть. Но всегда посылал тебе подарки на день рождения и Рождество, и ведь это брат твоей тети, поэтому как же он может быть злым?

— Если Барбара узнает, с ней случится удар, — сказала Бретт.

— А кто собирается рассказывать ей? Ты? Как часто вы с ней видетесь, раз в месяц? Давай, Бретт, вот будет здорово!

— Ты на самом деле так думаешь?

— Хи, подожди-ка.

Бретт услышала приглушенный голос своей подружки, затем она опять взяла трубку.

— Кто-то хочет тебе что-то сказать, — хмыкнула Лизи.

— Что там, Бретт? Каракатица показала некоторые твои фотографии, напечатанные в школьной газете. Они действительно очень неплохие.