Стефани Джеймс: Бархатное прикосновение

— Ничего, я уверена, все будет отлично, — быстро ответила Лэйси, в душе удивляясь тому, что владелец гостиницы извиняется за свою собственность. — Все точно так, как написано в проспекте.

Пол из прочного дерева покрывали толстые циновки. На окнах висели яркие занавески. Солнечные лучи, проникавшие в комнату, мягко отражались от кедровых стен.

— Ну, хорошо, — с неожиданным облегчением сказал Холт. — Я очень рад, что вам здесь нравится. Я, пожалуй, начну переносить ваши вещи из машины.

— Спасибо.

Лэйси сложила письма на подоконнике и направилась к машине помочь Холту разгружать вещи.

— Так, значит, вы не шутили, когда говорили, что это все ваше имущество? — решился наконец спросить Холт, доставая из машины магнитофон.

— Нет, — ответила Лэйси. — Это действительно все мое имущество. Перед отъездом я устроила одну из самых грандиозных распродаж, которые когда-либо видела Айова. Я продала даже дом, — несколько самодовольно добавила она, направляясь вслед за Холтом к коттеджу с чемоданом в руке.

Когда они вошли в гостиную, Холт аккуратно поставил магнитофон на невысокий кофейный столик.

— А что вы будете делать, когда лето кончится? — спросил он.

— Не имею ни малейшего представления, — спокойно ответила Лэйси. — Там будет видно. Я уже сказала, что ищу работу; и мне предстоит кое-что сделать, прежде чем я решу, где буду работать. А пока… мой дом здесь.

Холт на мгновение остановился, наблюдая за Лэйси, идущей по коридору. Легкий ветерок игриво раздувал на ней платье.

— Вы знаете, — сказал он, — мне очень не хотелось бы это говорить, но, если честно, глядя на вас, никогда не скажешь, что вы библиотекарь из провинциального городка.

— Это просто замечательно, — ответила Лэйси.

— А кстати, — спросил Холт, — что значит буква «Л» перед вашей фамилией?

— Лэйси. — Она улыбнулась и отступила на шаг, прячась от солнечных лучей. Она чувствовала, как кровь приливает к ее лицу, и ей было неловко. Холт Рэндольф даже не пытался скрывать свой чисто мужской интерес к Лэйси, когда она стояла, освещенная солнцем, и ее платье просвечивалось насквозь. Интересно, подумала Лэйси, неужели все мужчины здесь будут так бесцеремонно ее рассматривать? В Айове… Она попыталась отогнать от себя эту мысль, но безуспешно. В Айове она никогда не надела бы такое платье. — Но ведь и вы, — решительно продолжила она, — совершенно непохожи на человека, который, как я предполагала, заведует всем этим хозяйством. Все-таки у нас еще очень много стереотипов.

— Непохож? — Глаза Холта блеснули. Казалось, что сказанное Лэйси развеселило его. — И на кого же я похож?

Лэйси, склонив набок голову, принялась с подчеркнутым вниманием рассматривать его.

— Ну, мне кажется, вы могли бы управлять скотоводческой фермой, или работать на морской нефтяной вышке, или…

— А пока, — раздался позади нее незнакомый голос, — Рэндольфу неплохо и здесь, не правда ли, Холт? У него просто дар управлять гостиницей.

Лэйси удивленно обернулась и увидела в коридоре высокого молодого человека, темноволосого, с карими глазами и изящными усиками.

— Так вы и есть та самая библиотекарь, о которой он говорил, — произнес юноша, несколько растягивая слова. — Здравствуйте. Меня зовут Джереми Тодд, и все это лето я буду вашим соседом. — Его взгляд упал на нераскрытую коробку с рисовальными принадлежностями, которую она только что достала из саквояжа. — Вы имеете какое-то отношение к искусству?

— Здравствуйте. Меня зовут Лэйси Селдон, и я, право, не знаю, что вам ответить, — весело сказала она, доставая еще одну коробку с кисточками и красками. — Я никогда еще не пробовала рисовать. Но этим летом хочу попытаться.

— Добрый день, Тодд. — Тон, которым Холт произнес приветствие, заставил Лэйси слегка вздрогнуть. — Я вижу, ты не теряешь времени даром.

— Увидев машину, я решил, что среднезападников понаехало больше, чем ты говорил, и пришел посмотреть, — все так же растягивая слова, ответил Джереми Тодд.

Лэйси на мгновение закрыла глаза, обеспокоенная явными признаками мужского соперничества. Очевидно, Холт и Тодд были друзьями, и, если бы не ее присутствие, вряд ли они разговаривали бы так друг с другом. О Боже! А ведь это всего лишь первый день ее приезда.

— Я купила свою машину два месяца назад, — поспешила она как-то разрядить обстановку, одновременно убеждая себя, что холодный тон разговора всего лишь плод ее воображения. — Весь город считал меня сумасшедшей. Никто из автомобилистов не знал, как на ней ездить.