Френсис Дэвис: Вкус любви

— Да я знаю, командир… — начал было Джулио.

— Сейчас вы у меня заплатите штраф за то, что остановились в неположенном месте.

— Это я виновата, сержант… Фринци, — сказала Кэйт, взглянув на его бляху, приколотую над карманом. — Я… м-м-м… только что сказала моему мужу, мистеру Бонду, что у нас будет ребенок, и он… немного отвлекся, — Она почувствовала, что, говоря эти слова, начинает краснеть до корней волос. Стараясь сохранить серьезность, она бросила взгляд на Джулио. У него был такой вид, как будто его оглушили дубиной.

— О, прекрасно! — сказал сержант Фринци.

Выкручивая свои мощные плечи обратно из окна, он протянул Кэйт руку. Поздравляю, юная леди!

Кэйт поморщилась, когда его массивная пряжка царапнула по дверце машины, и она с грустью подумала, что агентство по прокату машин сдерет с нее за эту царапину примерно столько же, во сколько бы обошелся штраф.

Фринци наконец удалось выбраться из окна, и он начал трясти руку Джулио.

— Будьте осторожнее на дорогах, — сказал он, расплываясь в широченной улыбке. — Желаю хорошо провести время!

Джулио повернулся к ней с расширенными от удивления глазами.

— Кэйт, ты не…

— Конечно, нет, дорогой.

Он так долго выпускал сдерживаемый в груди воздух, что, казалось, он не дышал все это время. Она так и не поняла, это был вздох облегчения или сожаления. Несколько секунд он молчал. Затем, вливаясь в поток машин, спросил:

— И что это вдруг ты решила сказать такое?

— Мне не хотелось, чтобы ты платил штраф. Это первое, что пришло мне в голову.

— Понятно, — пробормотал он. Она примостилась к нему, прижимаясь щекой к его плечу.

— Ты сменил лосьон? Пахнешь так вкусно, как копченая корейка.

— Так и знал, что тебе понравится, — сказал он, его голос опять звучал спокойно и беззаботно. — Он называется «Эссенс де Ленч».

— Восхитительно, — сказала она и принюхалась. — Именно это и лежит в твоей корзине на заднем сиденье?

Он кивнул.

— Мне надо предупредить тебя, когда я путешествую, на меня всегда нападает голод. Как только я сажусь в машину и проезжаю миль пять, так начинаю умирать от голода. — Она потянулась за корзинкой и поставила ее у себя в ногах. Думаю, что это как-то связано с моими норвежскими предками-кочевниками, которые бродили по глухой замерзшей и покрытой снегами тундре в поисках северных оленей.

— Здесь только яичный салат, бутерброды с корейкой и кофе.

— И он еще говорит «только», — Она с удовольствием вонзила зубы в бутерброд и передала еще один Джулио.

— А ты помнишь, — спросил он, — тот первый день, когда мы вместе обедали?

— Я помню каждый кусочек, каждую крошечку.

— А я запомнил, как ты уплетала вторую порцию дала.

— М-м-м-м. Это было восхитительно.

— У тебя на подбородке осталась капелька соуса, и я чуть с ума не сошел мне так хотелось наклониться к тебе и слизнуть ее.

— Не правда.

— Нет, правда. И потом, когда ты вернулась на работу, я не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, насколько сочными и вкусными выглядели твои губы.

— Милый, а тебе не кажется, что ты — сексуальный маньяк.

— И чем больше ты вещала о своей независимости, тем больше я желал тебя.

— Ты хочешь сказать, что даже не слушал меня?

— Нет, слушал. Слушал и говорил себе: «Джулио, эта женщина предназначена для тебя. У нее есть темперамент, она прекрасна и ест как настоящая итальянка».

— Я ни о чем не догадывалась. Мне казалось, что с тобой не так уж просто вести дела.

— И это все? Разве ты не ощущала волн магнетизма, которые я излучал в твою сторону? Соус был вот здесь. — Он нагнул голову и лизнул кончик ее подбородка.

— Милый, смотри на дорогу. — Она поцеловала его в уголок рта и уютно прижалась к его плечу.

Они долго ехали в молчании, и им было хорошо, затем машина свернула с Пайн Лайн и поехала по ухабистому проселку, извивавшемуся мимо некошеных лугов, на которых росли дикий тимьян, горчица и ромашки.

— Как же здесь можно будет проехать после дождя? — проворчал Джулио, ловко объезжая выбоину на дороге.

— Ужасно грязно. Делл и Ходж говорят, что мне нужно заказать машину гравия, чтобы как-то сделать ее проходимой.

— А кто такие Делл и Ходж?

— Мои друзья, у которых я покупаю дом. Они живут через лес.

Они втащили свои корзины внутрь дома.

— Как видишь, — сказала Кэйт, — это совсем маленький домик.

На первом этаже было всего две комнаты и лестница, ведущая наверх, где находились две спальни. Обшарпанная гостиная могла вместить лишь продавленный диван, стоящий напротив камина, два таких же продавленных кресла, две настольные лампы с пожелтевшими картонными абажурами и старый стол, около которого стоял единственный стул.