Ольга Смецкая - Маленькая балерина

Здесь все было совершенно по-другому, и это пьянило и возбуждало.

Дюк крепко держал Кару за руку и взахлеб рассказывал о своем любимом Риме. Он неплохо говорил по-русски, воспитавшая его бабушка была родом из России.

Они посетили Собор Святого Петра, замок Святого Ангела, отдохнули в скверике позади Дворца Юстиции и двинулись дальше. Не спеша, добрели до небольшой церквушки.

– Здесь находится музей Душ, – сделав страшные глаза, прошептал Дюк. – Коллекция экспонатов, доказывающая существование привидений. Хочешь посмотреть?

Их встретила маленькая сухонькая монахиня. Неслышно скользя между колоннами по вытертому мраморному полу, она проводила их в крошечную комнатку за готическим алтарем. На доске под потускневшим стеклом располагались артефакты, собранные одним католическим священником по всему миру. Женская шаль с выжженными очертаниями рук. Пожелтевшая Библия, на страницах которой отчетливо просматривалось перекошенное человеческое лицо. Ночной колпак со следами закопченных пальцев.

Монахиня что-то тихо и монотонно бубнила по-итальянски.

– Луиза де Сенешель, – вполголоса переводил Дюк, – умерла в 1873 году. А через несколько месяцев явилась ночью к своему супругу. Стянула с него ночной колпак и несколько раз ущипнула за нос. Так она наказала мужа за то, что он не соблюдал траур.

– Ерунда какая-то, тебе не кажется? – прыснула Кара.

– Не вздумай кому-нибудь об этом сказать! – шутливо рассердился Дюк. – Римляне свято верят, что эта часть города населена призраками и что за стенами замка Святого Ангела до сих пор маются души Лукреции Борджиа и ее отца.

Церковь постепенно заполнялась прихожанами – близился час вечерней службы.

Они поблагодарили гостеприимную монахиню и вышли на улицу.

Пешком дошли до Трастевере – старинного района Рима на левом берегу Тибра.

Время здесь словно остановилось. Узенькие улочки петляли между заросшими плющом фасадами домов. Окованные железом массивные двери буквально врастали в землю, окна с тяжелыми, в трещинах, ставнями пестрели цветущими растениями в глиняных горшках.

Кара с удовольствием вдыхала запах свежесваренного кофе, которым, казалось, на века пропитались булыжники мостовой.

Прохожие оборачивались ей вслед, тыкали пальцами, хлопали в ладоши. Балетная осанка с головой выдавала ее. В любой другой момент ей это было бы приятно, но сейчас хотелось раствориться в толпе, исчезнуть, чтобы ничто не нарушало удивительной гармонии, образовавшейся в душе.

Они двигались вдоль древней, увитой зеленью, монастырской стены, которую венчала невысокая колоколенка.

– Говорят, что в этом монастыре умерла возлюбленная Рафаэля Форнарина, – с легким акцентом поведал Дюк. – Именно с нее Рафаэль писал свою «Сикстинскую мадонну». Она была дочерью простого булочника, не слишком умной и совсем необразованной. Но Рафаэль любил ее и прославил навечно.

Они поужинали при свете горящих факелов в маленькой траттории, сохранившей свой первозданный вид со времен Средневековья. Ели лазанью и запивали ее терпким, чуть горьковатым, красным вином.

Кара со смехом рассказывала, как отделалась от приставленного к ней «инквизитора» – хмурого человека с никаким, будто стертым ластиком, лицом.

– Наверно, он до сих пор сидит на скамейке у фонтана Треви. Я попросила его подождать, пока выберу себе обувь в соседнем магазинчике.

В тот момент она не хотела думать о том, что ждет ее впереди. Как она будет оправдываться перед человеком без лица, чем обоснует свое странное и неожиданное исчезновение.

Когда они закончили ужин, маленький кругленький официант, по виду – ровесник Трастевере, пригласил их посетить подвал, в котором был оборудован импровизированный музей.

Ведомые официантом, они спустились вниз по скрипучей винтовой лестнице и оказались в мрачном подземелье. Здесь было холодно и пахло затхлостью.

В Средние века в этом подземелье располагалась настоящая тюрьма. Ржавые кривые решетки, торчащие из земляного пола, тяжелые кольца с цепями, вмонтированные в покрытые плесенью стены, орудия пыток, живописно разбросанные по углам, в тусклом свете горящих факелов навевали жуткие мысли.

Кара поежилась. Она снова вспомнила о человеке со стертым лицом, и настроение у нее резко испортилось.

Для туристов и местных жителей этот страшный застенок – всего лишь щекочущий нервы аттракцион. А для нее? Ближайшее будущее?

Рокочущий голос официанта разносился по подземелью. Эхо подхватывало слова и бросало в сводчатые каменные стены. Получалось, будто он говорил в трубу.