Елена Колина - Дневник измены

– Знаете, дело сдвинулось с мертвой точки… – неопределенно сказала я, – сегодня уже немного лучше. Вчера было один раз, а сегодня уже не один раз, а больше. Да, можно сказать, намного больше – почти два.

– Можно я вам завтра позвоню? – прошептал врач. – Мы используем ваш случай для нашей рекламы, не упоминая вашего имени, конечно… и для диссертации…

– Звоните, – разрешила я, – а вы в очной аспирантуре или в заочной?

– Я не в очной и не в заочной, я соискатель, а что?

В очной и заочной аспирантуре учатся, сдают экзамены, потом защищают диссертацию. Соискатель не учится, не сдает экзамены, за ним никто не присматривает, он просто предоставляет работу на суд Ученого совета, и все. Быть соискателем гораздо труднее. И чем же я сейчас занимаюсь, я, кандидат наук, доцент?! Ввожу коллегу-соискателя в заблуждение?.. А потом его из-за меня на защите закидают черными шарами!..

– Знаете что, коллега? Я думаю, что динамики больше не будет, – решительно сказала я, – практически уверена, что процесс в этой фазе остановился. Средневзвешенный результат мы получили – почти два раза ночью. И на этом все. Считайте, что кривая распределения сформирована.

– А как же этот ваш интересный научный случай – четыре раза днем и два раза ночью? – разочарованно спросил врач.

– Вот что, коллега. Не пишите это в диссертации, но сами для себя имейте в виду, – сказала я, – она, то есть я, просто хотела четыре раза днем и два раза ночью, как у хомяка.

– А-а… так это был хомяк… – разочарованно протянул врач, – что же вы сразу не сказали? Хомяк не считается… у них другие нормы полового контакта…

– Это Ирка, Ирка-хомяк. Хомяк все врет. Говорит, что четыре раза ночью и два раза днем, а сам врет.

– А он что у вас, действительно говорящий?.. – спросил врач.

Ну что с ним поделаешь? Человек науки, весь в своих исследованиях. Если нужно, подгонит эксперимент под реальность, введет в диссертацию главу «Положительный пример из мира животных».

Теперь из-за Алены врачи считают Ирку «действительно говорящим хомяком». Хорошо, что об этом знаем только мы с моим коллегой-соискателем. И члены Ученого совета, они тоже будут знать.

Звонила Алена. Сказала, что я ей решительно не нравлюсь. Хочет ко мне на время переехать, несмотря на то, что средство уже улучшило радость жизни на один лишний раз, а что еще впереди?!

Я отказалась – я нормально, я сама.

Послезавтра Полина улетает в Америку. Полина, бедная Полина, у нее так и не сложились ее местные планы, к ней так и не пришел ее любимый – уж не знаю, по какой причине… Полина уверена, что я всегда у нее в кармане и никуда не денусь, – она еще не знает, что улетает одна, без меня.

Сложились ли ее планы на Андрея или нет, для меня это больше не имело никакого значения. Она предпочла его мне. И тем самым – все. Если меня не любят, то и я не люблю. У меня есть даже готовое обоснование – ведь только полная дура может не оценить меня… Но если бы Полина предпочла равного мне человека, такого же сложного, как я, если бы это не было примитивным бабским предпочтением – просто денег, просто силы, просто грубости, я бы, наверное, не был так оскорблен!..

Конечно, вначале обида, злость, желание отомстить, все это болталось, бурлило, пенилось во мне, как… я впервые в жизни не находил слов, чтобы описать свое состояние!.. Меня спасла только эта моя особенность, которая распространяется не только на отношения с женщинами, на все, – если меня не хотят, то и я не хочу.

Я едва достиг душевного равновесия, а сегодня еще и это – беда не приходит одна…

…Я был просто раздавлен. Вот что значит иметь дело со жлобами, с бандитами! За три дня перед сделкой, всего за три дня все изменилось!.. Я знал, я чувствовал, что это не может быть так легко!..

За три дня до сделки Миша – адъютант его превосходительства сказал мне, что они не будут переводить деньги на мой счет. Вот так просто, без объяснений, – не будут, и все. Им это неудобно по каким-то их бандитским причинам.

Как выразился Миша-адъютант, они принесут мне деньги «мешком», что означает наличными. Но что мне делать с их «мешком», с этим мешком наличных – взвалить себе на плечи и понести? Куда, в банк, где на меня тут же натравят службу безопасности? Или, может быть, в камеру хранения на Московском вокзале?.. Может быть, мне закопать деньги в лесу и навещать свой клад, любоваться им, как советский миллионер Корейко?

Я оказался в положении, как говорила моя бабушка, хуже губернаторского. Отказаться от сделки было немыслимо. Самое прагматичное соображение – я не в состоянии все начинать сначала, опять искать выходы на коллекционеров… Снова посредники, снова риски – не-мыс-ли-мо.