Сара Дессен - Луна в кармане

В домике открылась и снова захлопнулась дверь. Внутри что-то промелькнуло – несомненно, Морган. Изабель обернулась. Она тоже заметила.

– Иди, – сказала она. – Развлекайся, Коули. Первое свидание – важное событие. Насладись им.

– Но… – начала я. Я так много хотела сказать, спросить у нее. Фрэнк уже подъезжал, когда Изабель приблизилась к двери и снова постучала в нее.

– Морган! – Ее голос звучал устало. – Пожалуйста, открой!

Я спустилась с крыльца в тот момент, когда Фрэнк вышел из машины. Я проскользнула обратно в дом Миры и поднялась в свою комнату, чтобы подготовиться к свиданию и лунному затмению.

Норман зажег свечи и расстелил на полу пестрое покрывало. Звучала тихая музыка – разумеется, «Мертвецы».

– Я трудился, как проклятый, – сообщил он. – Надеюсь, ты голодна?

– Да, – кивнула я.

Я решила надеть первую футболку, нанести совсем немного макияжа и зачесать волосы назад, как в ночь фейерверков. Оставила кольцо в губе и велела себе встать прямо и расправить плечи. Я хотела поверить Изабель, хотя у меня и были сомнения.

– Прекрасно выглядишь, – заметил Норман. – Вот, закуски поданы.

Он сказал, что все меню состоит из «лунной» еды – в связи с затмением. Мы начали с миниатюрных сырных кишей. «Круглые и желтые», – пояснил он. Потом салат с заправкой из голубого сыра – все мы с детства знали, что сыр добывают на луне – и рыба «о-лунь» (немного притянуто за уши, но Норман признался, что к этому моменту у него закончились идеи). И, наконец, «лунные пирожки» на десерт.

– Ты, – произнесла я, указывая в его сторону последним куском пирожка, – творишь чудеса с походной плиткой.

– Это дар, – объяснил Норман, доедая уже второй «лунный пирожок». Как оказалось, это была его любимая еда.

– Не сомневаюсь.

Я огляделась. За долгие часы позирования я запомнила портреты, мобили, манекены – абсолютно все. Единственным новым штрихом в интерьере был предмет в углу, завешенный простыней.

– Знаешь, – продолжила я, – все это время мне не давала покоя вон та картина.

– Какая?

Я указала на картину, на которой был изображен смеющийся мужчина, опиравшийся на машину.

– Это твой отец?

Норман кивнул:

– Да.

– Он позировал тебе?

– Нет. – Он разорвал полиэтиленовую упаковку очередного пирожка. – Это рисунок с фотографии. Ее сделали в тот день, когда отец открыл свой первый автосалон – тот, что у моста. Видишь машину? Это его первая продажа.

– Ясно. – Теперь я разглядывала картину еще внимательнее. – Здорово получилось. Ему, наверное, понравилось?

– Неизвестно, – тихо ответил Норман. – Отец никогда ее не видел. – Он помолчал. – Я не хотел показывать ему, потому что знал, что́ он думает о моей работе. Но я всегда любил эту картину. Круто запечатлеть человека в тот момент, когда он чувствует, что лучше ему никогда не бывало – и, возможно, уже не будет.

Я молчала, глядя на широкую улыбку его отца.

– Поэтому я держу картину здесь, – добавил Норман, стряхивая крошки с колен. – Хочу видеть отца именно таким.

Несколько минут мы сосредоточенно жевали. Он ел «лунный пирожок» – только стройные люди могут так беззаботно поглощать «балласт».

– Норман, – наконец промолвила я.

– Что?

– Ты когда-нибудь все-таки покажешь мне картину?

– Боже, – протянул он, – ты такая нетерпеливая!

– Вовсе нет, – возразила я. – Я жду уже целую вечность.

– Ладно, ладно. – Норман встал, взял картину и перенес ее в центр комнаты, прислонив к ярко-розовому животу одного из манекенов. Затем он протянул мне бандану:

– Завяжи себе глаза!

– Зачем? – удивилась я. – Ты устраиваешь слишком пышную церемонию.

– Это важно. – Я слышала, как Норман перемещается по комнате, что-то поправляет и наконец садится рядом со мной. – Теперь смотри!

Я стянула повязку с глаз. Он внимательно наблюдал, как я впервые смотрю на себя со стороны.

И это действительно была я. По крайней мере, очень похожая на меня девушка. Она сидела на заднем крыльце ресторана, свесив скрещенные ноги. У нее была запрокинута голова, будто ее только что спросили о чем-то и она ждет подходящего момента, чтобы ответить, едва заметно улыбаясь. В солнцезащитных очках отражался кусочек голубого неба.

Но было в ней кое-что еще, чего я совсем не ожидала. Она была красивая. Не как фотографии вокруг зеркала Изабель. Не как Каролина Доуз. Девушка, которая смотрела на меня, с кольцом в губе и полуулыбкой на лице, знала, что непохожа на других. Она владела какой-то тайной. И она трижды стукнула каблуком о каблук, чтобы оказаться дома.