Фиона Вуд: Дикая жизнь

И ты всегда возвращалась.

Но как же я ошибалась насчет золотой нити.

Больше нас ничто не связывает.

Просто мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять это.

Для меня то лето было волшебством. Для тебя – лучшим из всего, что на тот момент подвернулось.

Невозможно испытывать больше отвращения, чем чувствую ко всему этому я.

Невозможно сильнее меня бояться темноты и того, что в ней не видно.

Невозможно печалиться сильнее меня из-за того, что я видела.

У меня теперь есть большая крепкая палка – скорее ветка, – чтобы сломать ее о чью-нибудь голову, если мне придется защищаться.

Я даже не собираюсь прикидываться смелой. Просто попробую пересидеть ночь здесь.

Глубоко за полночь я ползком забираюсь в палатку и засыпаю. В свете нового дня мое положение выглядит особенно дерьмовым.

Осталось продержаться еще один день – и домой.

Здесь есть традиция «последней ночи». Нам полагается провести всю ночь в зале собраний. Всем вместе, и мальчикам, и девочкам. То, что было строго запрещено весь семестр. Забыто правило «на расстоянии шага». По-моему, тысяча лет прошла с тех пор, как я мечтала провести эту ночь с Беном.

Все приносят с собой одеяла, подушки или спальники. Зал вскоре превращается в гигантскую шевелящуюся массу, все устраиваются по принципу дружеских связей. Возникает и более подозрительная возня, но большинство ограничивается невинными позами в обнимку.

Установили экран, потушили свет. Предстояла церемония награждения призами, кто-то подготовил концертные номера, ожидался показ фильмов, и вдобавок – «наша» песня и слайд-шоу по итогам семестра. Тематическую песню мы выбирали все вместе, голосованием: оказалось, кое для кого это больной вопрос.

Наша песня – Changes [26] Изменения ( англ. ). . В конце концов Дэвид Боуи просочился повсюду и стал незаменимым. И вдобавок – идеальным компромиссом в непримиримом споре хардкора и мейнстрима. Потому что его фанаты оказались политически подкованными и ухитрились провести эффективную рекламную кампанию.

На снимках все показаны вместе с соседями по корпусам, в спортивных костюмах, в пижамах, в костюмах для постановок, слипшиеся в один живой ком после мучных бомб и перестрелок из водяных пистолетов, на финише заключительной шестимильной пробежки, и Changes служит звуковым фоном для фрагментов и обрывков времени, проведенного здесь.

Пока все смотрят, наши собственные воспоминания, опыт и эмоции вливаются в крошечные щелочки между пикселями, у нас наворачиваются слезы, мы наполняемся сентиментальным умилением к проведенному в лагере и уже истекающему времени. И несмотря на то, что в письмах к родителям мы жаловались абсолютно на все, с чем только довелось столкнуться, большинство из нас вскоре наверняка уверуют, что это был из ряда вон выходящий семестр, время, когда мы взрослели и становились собой. Дышали воздухом вдали от своих семей. Учились независимости.

Поэтому чуть ли не у всех сидящих вокруг увлажняются глаза. Наш опыт разворачивается на экране, раскрываясь в панорамных кадрах, в насыщенных цветах, и снимок, на котором мы с Беном сидим вместе за обедом, вызывает волну вздохов и ахов, плач по тому, чего никто – кроме нас двоих, и то недолго, – не хотел и не поддерживал в то время, по нашим аномальным отношениям, которые нарушили представления окружающих о крутизне и стремности. Пятиминутная петля ностальгии уже сжалась вокруг нас.

Я невольно оглядываюсь в поисках Бена. Он сидит вместе с другими гребцами, а не с Холли – в силу своей осмотрительности (или дипломатичности?). Он смотрит на меня, делает кивок наоборот, вскидывая голову, улыбается и пожимает плечами. Весь его вид говорит: слушай, было прикольно. Но после секса обратно уже не повернешься . Или повторяет: ты только скажи, достаточно одного слова . Как обычно, я без понятия, что он имеет в виду.

Мой ответный взгляд на него выражает нечто среднее между безразличием и да пошел ты – надеюсь, что так. Я сжимаюсь в тысячу складок, чтобы скрыть вытягивающее душу разочарование: ведь какие-то полминуты ты был моим прекрасным принцем.

После окончания презентации, способной растопить родительские сердца, свет прибавляют, на сцену выходит Лу. Еще песня? Нет.

– Я пообещала одной своей подруге, будущему кинорежиссеру, что за этот семестр успею снять фильм, который насмешит ее. Так что это для Джейни, которой сейчас здесь нет.