Дженнифер Нивен - С чистого листа

В комнате воцаряется мертвая тишина. Я пытаюсь отыскать в толпе Кэролайн, чтобы увидеть выражение ее лица. Я пытаюсь найти хоть кого-то, кого знаю, но все до единого тут мне незнакомы. Вместе они похожи на стену из камней, скопление панд, заслоняющих одна другую. Сердце у меня бешено колотится, громко бухая в ушах. Я понимаю, что меня трясет, и сую руки в карманы, где их никто не увидит. Скажите хоть что-то. Кто-нибудь .

И тут кто-то орет:

– Да пошел ты, Масс, какого черта!

Все хохочут и валятся друг на друга, и снова врубается музыка, и ко мне походит девушка и влепляет мне пощечину, но я понятия не имею, кто это. Всем кажется, что это шутка. Всем кажется, что я шут. И я вижу, как все поворачиваются ко мне.

Единственное кино, которое мне по-настоящему нравится смотреть, – это старые черно-белые фильмы ужасов. Может, у меня проблемы с различением людей, но я могу узнать вервольфа, Кинг-Конга, Дракулу и чудовище из космоса. Теперь я смотрю на толпу селян с одинаковыми лицами, вооруженную дубинками и факелами, готовую сбросить монстра Франкенштейна с утеса. Только монстр – это я.

Я продираюсь сквозь толпу, потому что мне не остается ничего другого. Они наклоняются поближе, пока я прокладываю себе путь к входной двери, кто-то задевает меня, а кто-то орет:

– Глядите на меня, я не вижу лиц! – и шагает, как мумия, вытянув перед собой руки, натыкаясь на стены и на людей. Я рывком бросаюсь на дверь, распахиваю ее, и когда пытаюсь обойти стоящего на ступеньке огромного парня, меня словно метеор ударяет между лопатками, и я лечу вперед. Приземляюсь я на колено уже во дворе, и мне требуется несколько секунд, чтобы стряхнуть недоумение и боль. Ко мне протягивается рука, и я, не думая, хватаюсь за нее. Она ставит меня на ноги, и лишь тогда я понимаю, что она принадлежит тому же огромному парню.

Он шипит:

– Эй, Масс, хреново выглядишь. Наверное, вечер не сложился. Сейчас разложится.

И тут он замахивается. Его кулаки обрушиваются на меня слишком быстро, чтобы от них увернуться, чтобы вообще двинуться. Его кулаки снова и снова колотят меня, а может, не он один тут орудует. В какой-то момент я слышу свой голос:

– Еще отвесь.

И проваливаюсь в черноту.

Я заворачиваю за угол дома в сторону лужайки, когда вижу, как Мозес Хант толкает Джека Масселина в спину. Джек падает, как в замедленной съемке, и когда он грохается на землю, могу поклясться, что я слышу звук удара. Теперь Мозес Хант бьет его по лицу, а еще один из братьев Хант, наверное, Малкольм, колотит по ребрам.

Я даже не думаю. Наверное, издаю какой-то вопль, потому что чувствую, как гудят барабанные перепонки, и вижу повернутые ко мне лица Мозеса, Малколма и Рида Янга, глядящие на меня с отвисшими челюстями, когда я лечу, рассекая воздух.

Я врезаю Мозесу прямо по носу, отчего он отшатывается назад. Потом, даже не думая, отшвыриваю всех от Джека. Меня вдруг наполняет какая-то сверхсила, и я дерусь с ними одна, пока рядом не оказываются Дэйв Камински, Сет Пауэлл и Кешон Прайс, которые прогоняют негодяев прочь.

Я гляжу, как Ханты удирают по улице, поджав хвосты, и как Дэйв наклоняется над Джеком, пытаясь привести его в чувство.

Первое, что я вижу, – это лицо Либби. Несколько секунд я не понимаю, где нахожусь. Мне кажется, что это, наверное, сон, и она мне привиделась. Я протягиваю руку и накрываю ладонью ее лицо. Она резко отбрасывает ее.

– Он очнулся.

Но мне нужно еще раз к ней прикоснуться, чтобы убедиться, что она реальна. Я трогаю ее за нос.

– Перестань, хватит. Я реальна, Джек.

Рядом с ней возникает парень с ослепительно белыми волосами.

– Они собирались прикончить тебя, Масс.

– Все нормально. – Теперь я ощущаю свою грудь, ищу там биение сердца, убеждаюсь, что оно по-прежнему тикает. Ощутив, что оно колотится, я повторяю: – Нормально все.

Из-за плеча Кама выглядывает парень с ирокезом.

– Брат, она тебя с того света вытащила.

И начинает смеяться, как полный идиот.

– Я отвезу тебя домой.

– У тебя прав нет.

– Серьезно?

– Что? Сам доеду, – бормочу я, хотя не могу, не хочу, не должен и не поеду.

– ТЫ ВЫПИЛ. Где твоя машина?

– Направо по улице. Примерно через три дома отсюда.

Она проскакивает мимо меня, так что теперь я иду за ней, уводящей меня прочь с вечеринки, и улавливаю какое-то дуновение – аромат солнечного света.

Сначала мы не произносим ни слова. Машина едет, словно на нашей мыслительной энергии, и чем больше мы сосредоточиваемся, тем быстрее она несется. Он смотрит в окно и просто сидит, но я вижу его целиком и полностью. Как одна его рука лежит на сиденье, а другая – на опущенном оконном стекле. Как время от времени фонари высвечивают золотистые искорки в его темных волосах. Ноги у него длиннее, чем у меня, и он сидит так раскованно, как будто чувствует себя в своей тарелке везде, где бы ни находился.