Марти Леймбах: Умереть молодым

Все эти мысли неотступно преследовали меня, когда вчера мы с Гордоном бродили по лесу за его домом, собирая хворост для растопки. Дорожки обледенели, под нашими ногами похрустывали скрученные, пожухлые листья. У берега полузамерзшего ручья откалывали довольно большие куски льда, представляя себе, что это ледниковый покров, простирающийся до самой Антарктиды, а мы – свидетели постепенной гибели мира, ибо вскоре толстый слой льда покроет Флориду, Кейп Код и Халл. Набрав охапку хвороста, уселись на полу родительского дома и принялись отбирать сухие ветки для растопки.

– Так ухаживать за Виктором – это и есть твоя работа? – спросил Гордон.

– Нет. Так было только вначале. Так мы познакомились. Потом полюбили друг друга.

– Но ведь просто так не влюбляются? – возразил Гордон. – Ведь любовь не возникает на пустом месте?

– Сейчас я уже не работаю у Виктора. Живу с ним, потому что так мне хочется. И дело не в том, что он болен, – объяснила я Гордону. А потом спросила: – А как любовь возникает?

Гордон, присев на корточки, отбирал прутики для растопки.

– Может, зайдешь, поможешь разжечь камин? – предложил он.

Вот он, поворотный момент, от которого зависит, что будет дальше в нашей жизни. Поначалу я ничего не ответила. Ждала, не повторит ли Гордон свой вопрос, но он промолчал. Поднял на меня глаза – а я представила, как он, склонившись над камином, заталкивал бы в него полено. Представила, как занимались бы мы с Гордоном любовью, – на полу возле камина; как огонь обогревал бы меня сбоку: бедро, плечо, половину лица. А потом мы уселись бы у камина, глядя на пламя, Гордон рядом или позади меня, зарывшись лицом в мои волосы.

Наконец отрицательно покачала головой.

Я выбита из колеи собственной нерешительностью. Вчера оттолкнула Гордона, а сегодня, как навязчивое воспоминание, неотступно преследую его. И при этом не уверена, хочу ли вообще продолжать наше знакомство. Я – девушка Виктора, и столько же горжусь своим положением, сколько опасаюсь его. Блуждаю в потемках, надеясь обрести решение в тусклой рутине повседневной жизни. В которой ничего не происходит. Окружающие, очевидно, не замечают моего смятения. В прачечную входит совсем другая женщина, в одной руке – корзина с грязным бельем, в другой – долларовая бумажка, чтобы купить жетоны. Кто бы подумал, что эта женщина провела последний час, скрючившись в три погибели на холодном сидении машины? Сейчас я с головой погрузилась в сортировку белья по цвету. Прачечная-автомат работает круглосуточно; на покрытом линолеумом полу валяются окурки сигарет, оставленные ночными посетителями. Все стены, кроме фронтальной – стеклянной, – окрашены в яркий лимонный цвет.

Сегодня здесь ни души. Только я и автоматы, торгующие кока-колой, пирожными, разными марками очистителя, отбеливателя и тканевыми пластификаторами. У дальней стены – два игровых автомата, один из которых – производства фирмы Гордона, его компания выпускает автоматы и наборы программ для ребят. Игра называется «Чужая территория». Игрок вступает в мир роботов, у которых лазерное оружие, их задача – убить игрока.

Не менее опасны и помощники роботов – крошечные создания, похожие на букашек, они кружатся около своих хозяев и защищают их от вражеского огня, уничтожая приближающиеся ракеты с помощью своих волшебных мигающих антенн. Интересно вот что: роботы не открывают огонь до тех пор, пока игрок не нападает на них; по-моему, это новый трюк в компьютерных играх.

Сижу в ожидании, когда кончит работать сушилка. Наблюдая за медленным вращением боксерских шорт Виктора, моей водолазки, его черных носков и желтых – моих. Я думаю: «Как можно уйти от человека, чьи вещи сушатся в столь интимной близости с моими собственными?» Яркие огни «Чужой территории» подмигивают мне, соблазняя сыграть с ними. Опускаю монету в 25 центов, потом еще одну. Играю все время, пока крутится сушилка. Двенадцать раз убивали меня роботы разных рангов, пока сохло мое белье. Устраиваю кровавую расправу над их помощниками.

Виктора легко обманывать. Он человек самонадеянный и вспыльчивый, но доверчивый. По-моему, Виктор и не подозревает о существовании Гордона. В последнее время, однако, я заметила кой-какие изменения в его поведении, что, возможно, свидетельствует о ревности или зарождающихся подозрениях, хотя не исключено, что я просто льщу себе. Я не дура. Сколько раз думала над этой ситуацией. Не надо быть Фрейдом, чтобы понять: если, забравшись в машину, следишь за потенциальным любовником, значит, что-то неладно в твоей жизни, значит, наступил кризис в твоих отношениях с другим человеком.