Ги Де Кар - Зов любви

– Оставайся здесь, может быть, одна ты быстрее уснешь. Мы достаточно взволнованны, завтра будет легче. Я пойду лягу на диване.

Он вышел из комнаты, оставив ее одну в постели, но через полчаса она пришла к нему. Он лежал вытянувшись, глядя широко открытыми глазами в потолок. Бесшумно, как дикая кошка, она свернулась на ковре, как будто она устроилась стеречь его. Она двигалась очень тихо, и, казалось, что он даже не заметил ее присутствия. Потом наступила минута и он произнес, глядя по-прежнему в потолок:

– Ты здесь. Спасибо, это мило.

– Я здесь, Ален, потому что хочу облегчить твое страдание... Ты хорошо знаешь, что я твой самый верный друг. Я не прошу тебя изливать мне душу, это ни к чему. Я родилась для того, чтобы утешать и веселить, потому позволь мне рассказать тебе одну историю, которая, надеюсь, тебе будет интересна.– И не ожидая его согласия, она начала:

– Жил-был некогда белый принц, молодой и красивый, который чувствовал себя несчастным. Ему нужно было бы найти жену, которая бы его любила, но это было невозможно, потому что строгие законы его страны не позволяли иметь сразу несколько жен... Все дело в том, что у него уже была жена, которая не могла быть рядом с ним. Чтобы скрасить свое одиночество, он время от времени проводил несколько ночных часов в компании девушек, одна красивее другой. Но каждый раз, с наступлением рассвета, он расставался с ними навсегда, потому что они были всего лишь эпизодами случайных встреч.

Однажды ночью, на улице, случайно, он встречает девушку с Востока, готовую служить богатому хозяину, и приводит ее в свой дом, где она согласна быть для него рабыней любви.

– Не знаю откуда ты, с каких краев, но ты принесла в мою жизнь ощущение свежести и тайны. Я оставляю тебя у себя при условии, что ты не будешь расспрашивать о моем прошлом и сумеешь сохранить свое таинственное очарование.

Как истинная рабыня любви, она опустила голову в знак согласия, и он добавил:

– Я не буду покупать твою любовь,– это обесчестило бы наши отношения, для меня это означало бы, что я нашел женщину за деньги, а не благодаря своим качествам; а для тебя – что ты остаешься, чтобы продавать любовь. Тебе будет хорошо со мной, у тебя будет все необходимое, ты будешь одета и у тебя будет крыша над головой.

С этого дня жизнь прекрасного принца преобразилась. С ним всегда была его рабыня любви и больше он не думал, где найти женщину или любовницу. Они были счастливы, помня слова мудрого пророка о том, что счастье так трудно достичь, что нужно довольствоваться иллюзиями его присутствия...

Неожиданно он прервал ее рассказ:

– Достаточно, Хадиджа, мне тоскливо и скучно от вымышленных тобой историй.

– Как, тебе уже скучно, Ален, слушать мой рассказ? В таком случае я опасаюсь, что и я тебе скоро наскучу... Я ухожу.– Она вернулась в спальню, в темноте она спрятала свое лицо в подушках, чтобы оплакать свою душевную тоску. Она, девушка Туниса, знала, что для двух влюбленных самое опасное – трещина в сосуде счастья, через которую протекают недоверие, безразличие, злость, забытье... Вчера она видела, как злился Ален, затем он дулся на нее. А этой ночью, вспомнив о существовании несчастной женщины, возможно, он станет безразличнее к своей Хадидже.

Но она не будет ждать, пока ее совсем разлюбят, она покинет его гораздо раньше...

Проснувшись рано, они оставались каждый в своей комнате, и только когда Ален уходил на работу, Хадиджа вышла проводить его и спросила самым невинным голосом:

– Могу я знать, когда ты вечером вернешься?

– У тебя есть какие-то планы?

– Нет, никаких.

– Ну тогда, скажем, я вернусь, как обычно... После его ухода она принялась бесцельно ходить из комнаты в комнату, время от времени включая и выключая радио, брала журналы, листала их, но не могла ничего читать. Затем она оделась, чтобы выйти в город, но остановилась, не зная что делать. Она даже не способна была принять какое-то решение, сосредоточиться, заняться чем-нибудь. В ее душе поселилось чувство одинокой путницы, не знающей, куда спрятать свою тоску.

Одна и та же мысль вертелась в ее голове: «Наверное, я допустила ошибку, сказав Алену, что знаю о его браке.

Не лучше ли было бы промолчать, жить, делая вид, что ничего не знаю, до того момента, когда поняла бы, что надоела ему?»

Возможно ли, чтобы одно лишь напоминание о несчастной безумной так повлияло на намерения ее возлюбленного? Но какие намерения? Он ей ничего не обещал, она ничего не требовала: естественная для женщины ее расы покорность судьбе заставляла ее радоваться сиюминутному счастью, не заглядывая наперед, не думая о будущем. Замужество ее не привлекало, даже пугало – она знала на примере ее арабских подруг, какими трагедиями это иногда заканчивается.