Джоанна Кингсли - Любовные прикосновения

– Она была так прелестна… Она особенно любила эту роль, потому что образование ей дали монахини.

– Именно монахиня сказала ей, что она должна быть актрисой, и направила ее к Яношу Петраку, – вспомнила Лари.

За прошедшие годы она несколько раз навещала Йири, и он рассказал ей многое о театральной карьере Кат.

– Да, это сестра Амброзина, – засмеялся Милош. – Она присутствовала на нашей свадьбе. Прекрасная женщина, немного похожая на Роксану. Она ушла в монастырь еще молодой женщиной, после того как юноша, с которым она была помолвлена, погиб во время первой мировой войны.

Лари переплела пальцами цепочку четок.

– Как ты думаешь, можно мне взять их? – спросила она отца.

– Ну… формально все это принадлежит республике.

– Ведь у меня нет от нее ни одной памятной вещи… А это, я чувствую, она стала бы хранить как сокровище.

Милош улыбнулся.

– Ну конечно же, бери! – сказал он. – Только не говори ничего Гавелу!

– Что это такое? – спросил Ник.

Было уже за полночь. Они вернулись в свои апартаменты в гостинице «Москва» в Карловых-Варах. Кэти уже давно спала. Лари села перед туалетным столиком и стала расчесывать волосы. Она пристально смотрела на четки, лежавшие в открытой шкатулке для драгоценностей. Отложив щетку в сторону, Лари взяла четки. Когда они тихонько застучали у нее в руке, Ник оторвал взгляд от фотографий, которые сделал за прошедшую неделю и теперь раскладывал на кровати, делая на них пометки восковым карандашом.

Лари подняла четки, чтобы показать их мужу.

– Это из реквизита моей матери, когда она играла Роксану в «Сирано», – пояснила она.

И она начала рассказывать Нику сюжет пьесы точно так же, как недавно Милош рассказывал ей самой. Потом она заметила, что Ник смотрит на нее все более напряженно, а его глаза осветились какой-то внезапной догадкой. Неожиданно, когда Лари услышала свои собственные слова, ее поразила та же самая мысль.

Она смолкла.

– Уж не думаешь ли ты?.. – пробормотала она, почти не дыша.

– Кат потеряла все. И в ее жизни тоже присутствуют двое мужчин. Ведь ты всегда полагала, что она в порыве отчаяния могла покончить с собой. Но существовал и другой выход. Разве не монахиня послала Кат искать свое счастье, разве не она сказала, что ее талант – это дар Божий? Когда все это у нее отняли, то почему бы ей было не вернуться и не отплатить за щедрый дар по-другому?

Лари так крепко сжала крестик, что он врезался ей в руку.

– Ох, Ник… вполне возможно… Это объясняет, почему ее имя не встречалось в официальных записях. Она просто скрылась за этими стенами. Прекрасный способ исчезнуть!

– И отрезать себя от мира. Вот почему все публикации, в которых ты сообщала о своих поисках, ничего не дали!

Лари легла на постель и стала смотреть в потолок, прижимая четки к губам. Слезы навернулись ей на глаза, когда она представила себе такое развитие событий. Все эти годы… ее мать была так близко! И все же она находилась совершенно в другом мире.

Быть может, она все еще там? А если так, возможно, именно этого Катарина хотела – навсегда оставить земные заботы?

Ник наклонился и с нежностью смахнул слезинки, которые начали скатываться по ее щекам.

– Что мне делать, Ник? – тихо всхлипнула Лари. – Прошла уже целая жизнь! Может быть… достаточно просто знать, что она обрела покой?

– Для нее этого было достаточно. Но достаточно ли для тебя?

Возможно ли это? У нее есть Ник, Кэти, отец. Лари понимала, что даже если никогда не найдет Кат, она уже сполна получила свою долю счастья. Если же предположение относительно местонахождения матери верны, то желание Кат скрыться ото всех в монастыре не будет вызывать такую горечь.

Но в конце концов Лари сказала:

– Я хочу видеть ее! Если она там… я должна сделать это!

Вход в монастырь представлял собой тяжелую дубовую дверь в высокой стене, сложенной из древних камней и покрытой густыми зарослями плюща и жимолости. Стена на сотни метров тянулась вдоль узкой дорожки, которая извивалась по холмистой местности к востоку от Праги. Это всегда была самая бедная область, населенная чехами и словаками. В последнее время, как и в других странах Восточной Европы, где конец коммунистического правления означал возрождение этнической вражды, здесь было принято решение снова разделить эти земли и образовать самостоятельные государства. Теперь монастырь находился в республике Словакия. Ближайшим населенным пунктом был небольшой поселок Длемо.