Мариус Габриэль - Первородный грех. Книга вторая

Мерседес вне себя от гнева посмотрела на Пако, владельца стоянки частных судов.

– Вот скотина!

– Смешно слушать подобные предложения, – проговорил Пако.

– Двести тысяч долларов? Это не смешно, это оскорбительно! – возмущенно сказала она.

Пако передернул плечами.

– Ну и не тратьте на него времени. Губы Мерседес сжались в тонкую линию.

– Я не могу его отпустить. Вы же не подготовили мне список потенциальных покупателей.

– Да за такой срок это просто невозможно. Чтобы хорошо продать яхту такого класса, нужно быть терпеливым.

– Но я не могу ждать, – отрезала она. – У меня нет выбора.

Пако нахмурился.

– Надеюсь, вы не собираетесь принять это предложение? – Мерседес промолчала, и выражение его лица стало меняться. – Двести тысяч?! Сеньора Эдуард, мне трудно поверить, что вам так нужны деньги. Эта яхта стоит по меньшей мере семьсот пятьдесят тысяч долларов. Если вы дадите мне хотя бы месяца три, я подыщу…

– У меня нет трех месяцев, – почти срывающимся голосом произнесла она. – У меня нет даже трех недель, Пако!

Они увидели возвращающегося к ним бизнесмена из Мадрида. Сияющие на солнце белоснежные корпуса десятков стоявших у пристани яхт невыносимо слепили глаза. Он надел темные очки и, обращаясь к Мерседес, бесцеремонно заявил:

– Я должен сейчас же ехать на одну из моих фабрик. Так что вы решили?

Мерседес стиснула зубы.

– Если вы поднимете цену до четверти миллиона, я, пожалуй, готова согласиться.

Мадридский фабрикант был весьма привлекательным мужчиной с грубоватыми чертами лица.

– Хватит с вас и двухсот тысяч, сеньора Эдуард, – холодно сказал он. – Деваться-то вам все равно некуда.

– Что вы имеете в виду?

– У вас неприятности, сеньора Эдуард. Вы распродаете все свое имущество. Причем, спешно. Это уже ни для кого не секрет.

Ее лицо побелело и сделалось неподвижным.

– Понятия не имею, о чем вы говорите. Бизнесмен чуть заметно улыбнулся.

– Да ну? – Он вытащил из внутреннего кармана пиджака чековую книжку и снял колпачок с золотой ручки. – Я готов выписать чек на двести тысяч долларов. На счет в нью-йоркском банке. Ну так как?

Пако ошарашенно уставился на Мерседес. Она застыла на месте, лицо – непроницаемая маска. Затем, не говоря ни слова, медленно наклонила голову.

Человек из Мадрида подмахнул чек, вырвал его из книжки и протянул Мерседес.

– Захотите еще что-нибудь продать – обращайтесь ко мне. – Он широко улыбался. – Иметь с вами дело – истинное удовольствие. Надеюсь, вам удастся справиться со своими проблемами. – Он повернулся и, даже не взглянув на великолепную яхту, которую только что приобрел, зашагал прочь.

Зазвонил телефон – Хоакин де Кордоба снял трубку. Он сделал паузу и услышал, как свою трубку подняла и Мерседес.

– Алло? – сказала она.

– К нашей линии подключился кто-то третий, – произнес хрипловатый голос, который полковник де Кордоба мгновенно узнал. От волнения у него учащенно забилось сердце. Он не сомневался, что и Мерседес переживает сейчас те же эмоции. – Кто еще нас слушает?

– Друг семьи.

– Друг семьи?

– Консультант. Хоакин де Кордоба. Вы как-то с ним уже разговаривали.

– Легавый?

– Нет. Просто друг. Старый друг семьи.

– Что ж, а я Пол. Тоже старый друг семьи. Очень старый.

Мерседес вздохнула.

– Скажите, как моя дочь?

– Паршиво. Сама понимаешь: ломка – штука кошмарная. – Повисла зловещая пауза, затем раздался язвительный смех. – Ты что, думала, я не узнаю, что девчонка наркоманка? Да ведь у нее вся шкура в дырках. В такой тяжелой стадии наркомании ломка бывает просто невыносимой.

– Прошу вас, – тихо проговорила Мерседес, – скажите, она страдает?

– Хуже, чем страдает. Она одной ногой в могиле. Де Кордоба затаил дыхание.

– Что вы хотите этим сказать? – взволнованно спросила Мерседес.

– Я хочу сказать, что долго она не протянет.

– Что у нее болит?

– Давай деньги. И быстро. А то твоя дочка вернется к тебе в гробу.

– Что у нее болит?

– Да все!

– Вы должны показать ее врачу. Пожалуйста! Помогите ей!

– Я не могу обращаться к врачам. И ты это прекрасно знаешь. Мне легче дать ей сдохнуть, чем позвать врача. – Он снова засмеялся. – Ну не ирония ли это! Твоя доченька – и вдруг наркоманка!

– Пожалуйста! Если Иден больна…

– Называй это Божьей карой.

– Послушайте меня!

– Нет. Ты послушай меня. И ты тоже, мистер Слухач. Может быть, ты узнаешь что-нибудь новенькое о своей приятельнице. Эй, старина, ты меня слышишь?