Эми Дженкинс - Медовый месяц

– Жена? – переспросила я Мака. – Жена?

– Это долгая история, – ответил он. Дел сказала:

– История включает в себя Феллини и поездку в Тихуану. Кое-где вступают мескаль [68]и Вегас.

– И ударная работа столетия, – вставил Мак.

– Которая не помешала браку, – заметила Флора.

– Когда я представила Мака его жене, – сказала Дел, – он не знал, куда ее деть. Он думал, что все юридические формальности можно загладить небольшой ловкостью рук и кое-какой бумажной работой.

– Но теперь я возбудила дело, – сказала Никита.

– Она действительно хочет вытащить это на суд, – нетерпеливо проговорила Дел и взяла под руку Мака.

– Вы снова вместе? – спросила я.

– Ну конечно, – ответила Делла.

Я взглянула на Мака. Он был занят курением. И казался довольно счастливым. Улучив момент, я отвела Дел в сторонку. Мы пошли в ванную.

– Что с кольцом? – спросила я.

– Я подарила его Никите, – ответила она.

– А что говорит об этом Мак?

– Что он может сказать? – быстро проговорила Дел. – Он же не может ходить вокруг, предлагая полмира, чтобы я вышла за него.

– Ты единственная, на которой он захотел жениться.

Дел отвела взгляд. В дверь просунулась голова Флоры.

– Как тебе нравится цвет? – спросила она. Ванную от пола до потолка покрывала кричащая лимонно-желтая мозаика.

– Желтый, – сказала я.

– На самом деле зеленовато-лимонный. Для гармонии, – поправила меня Флора.

– Мне он напоминает цвет мочи после принятия витаминов, – заметил вдруг возникший откуда-то Пол. – Флора здорово сечет в фэншуй. Все кинозвездочки Мака стоят в очереди, чтобы она переставила им кровать на кухню и вообще разгромила всю квартиру.

Раздался звонок в дверь. Все тревожно оглянулись.

– Это, должно быть, Любовь-Всей-Моей-Жизни, – сказала я и, подойдя к выходу, нажала на кнопку, чтобы открыть входную дверь.

Все столпились вокруг меня:

– Кто?

– Любовь-Всей-Моей-Жизни, – повторила я.

– Обожемой, – сказала Флора. – О! Боже! Мой!

– Он был в гостинице, – пояснила я, – собирал вещи. – И открыла дверь Эду.

По пути в аэропорт я вкратце рассказала Флоре и Дел о том, что случилось в Мексике, и Флора сказала, что совершит поездку в Тицакалькупуль – если когда-нибудь научится произносить это название.

Когда мы добрались до аэропорта, она вкратце проинструктировала нас, что в случае внезапного падения давления воздуха в салоне мы должны сначала надеть свои кислородные маски и только после этого пытаться помочь другим. Я решила, что она беспокоится о нашей безопасности в полете, но, оказывается, она метафизически говорила о сохранении счастливого брака.

– Я рада, ребята, что вы снова любите друг друга, – сказала Флора.

Когда мы вошли в зал отправления, Дел проговорила:

– Так что до свиданья. Хотела бы заплакать, да не умею. Такая уж я гадкая.

– А разве ты не возвращаешься в Лондон? – спросил Эд.

– Возможно, – ответила она, – но я предполагаю стать леди, которая подает гостям обед. – Она выглядела смирившейся.

Флора заставила меня и Эда попозировать для фото.

– Вы только взгляните, – сказала Дел. – Опять.

– Что? – не поняла Флора.

– Опять эта любовь. Я чувствую, как она так и прет из них, – и поежилась, будто кто-то прошел над ее могилой.

Добравшись домой, мы с Эдом отправились к Терезе, чтобы пожить несколько дней у нее. Она обещала ждать и действительно ждала.

В наш первый вечер мы с Эдом отправились на прогулку. Начался дождь. Эд расстелил под деревом плащ, и мы легли среди корней, глядя вверх, на ветви. На нас капало. Эд прижал меня к себе. Он любил это.

Я издала долгий вздох. Иногда я так делаю. Не знаю почему.

– Ты определенно Тот Единственный, – сказала я.

– Да? – ответил он. – А я думал, что он.

– Дело в том, что я никогда не говорила тебе: да, есть Тот Единственный – но есть и Другой Единственный. Мне казалось, что он Тот Единственный, а на самом деле Тот Единственный – это ты, а он – Другой Единственный.

– Выдумываешь, – сказал Эд. – Я ведь вполне мог оказаться и Другим Единственным?

– Нет-нет, – заверила его я, – ты Тот Единственный.

– Но если есть Единственный, то почему бы не оказаться еще и Двойственному? Что, если появится Двойственный?

– Не будь наивным, – сказала я.

– Наивным? – удивился он. – По-моему, если кто-то обвиняет кого-то в наивности, то…

– Разве ты не хочешь быть Тем Единственным? – перебила его я.

– Ну, откровенно говоря, от этого были бы одни неприятности. А не отменить ли вообще всю эту теорию?