Галия Мавлютова - Суженый мой, суженый...

– Что у меня? Да ничего путного – сплошные договоры, переговоры, партнеры, форс-мажорные обстоятельства. А вот у тебя, Галька, сюжеты, интриги, приключения. Бешеные гонорары, слава, поклонники, – хихикая в трубку, больно уколола любимую подругу Екатерина.

– Кать, славы нет, поклонников тоже, а гонорары весьма хилые, тощие, я бы сказала, – вздохнула в ответ Галина.

– Не прибедняйся, дорогая подруга, зато у тебя есть надежда, что все это богатство рано или поздно упадет к твоим длинным и стройным ногам. А в моей профессии никаких надежд. Сухая, жесткая, прямолинейная деятельность, оценивающая затраты в размере должностного оклада. И ни копейкой больше. И ноги у меня гораздо короче, чем у тебя. А надежд никаких. Начальник отдела – мой сокурсник. И надеяться мне можно только на дорожно-транспортное происшествие, в наше время машины бьются, как хрустальные вазы, – кусала от злости губы Катя.

Неуемная подруга спит и видит своего конкурента раздавленным на обочине жизни. Ермолина уловила движение души своей лучшей подруги. Не самое лучшее движение, если не сказать больше, низменное.

– Кать, да что ты такое говоришь! Грех же, – укоризненно вспыхнула Галина.

– А-а, какой там грех, все под случаем ходим, у меня вон карьера застряла, ни туда ни сюда, как будто заклинило. Хоть головой о стену бейся, все равно ничего не поможет, – сказала Катя и замолчала.

– Что-то случилось у тебя? – обеспокоилась Галина.

– Да нет, ничего не случилось, просто у меня тут одна идея возникла, – сказала загадочным тоном Екатерина. – А давай-ка, дорогая подруга, встретимся на неделе, сходим в кафе, можно в ресторан, я давно суши не ела. Полакомимся, приглашаю. Я сегодня премию получила за примерное поведение. Вчера заключила договор с японцами, надо обмыть.

– Не могу, я занята на неделе, – сказала Галина, предчувствуя какой-то подвох.

– Галь, тебя же не так часто в ресторан приглашают. Бросай все дела, пойдем, посидим, расслабимся, – не сдавалась Екатерина.

Галина подруга обладала железной волей и настойчивостью. Ей сложно было отказать. А Ермолина славилась интеллигентностью.

– Ну, хорошо-хорошо, не волнуйся ты так, я согласна.

Почему она тогда не проявила твердости духа, почему не устояла перед напором чужой воли? В то время на Галине гроздьями висели неотложные дела, нужно было срочно сдать рукопись в издательство, статью в редакцию. Съездить к родителям. Но Ермолина не смогла отказать подруге, соблазн оказался сильнее духа, и они договорились встретиться во вторник. Неудобный день. Начало недели. Расписанный по минутам органайзер. Уже утром во вторник Галина почувствовала беспокойство. Она решила позвонить Екатерине и перенести встречу на другое время, но подруга оказалась непреклонной. Булатный клинок, дамасская сталь, а не женщина.

– Что ты, что ты! Я уже заказала столик. И два стулика в придачу, – пошутила Екатерина. С чувством юмора у нее все было в полном порядке. Всегда. При всех обстоятельствах. – Не капризничай, я за тобой заеду.

Галина обреченно посмотрела на свое отражение в зеркале. «Почему я позволяю другим манипулировать собой? Боюсь прослыть капризной, видимо», – подумала она, грустно вздыхая.

– Не обременяй себя, доберусь как-нибудь, – сказала Галина.

Весь день Ермолина провела в размышлениях о странностях женской дружбы. Две девушки решили вместе провести время, чтобы заполнить пустоту, но результат непременно окажется нулевым. Время будет убито, а пустота расширит пространство. Зачем же тогда встречаться? И лишь к вечеру Галина повеселела, в смятенной душе вдруг что-то проснулось и запело. Ермолина ощутила прилив счастья. «Может, сегодня случится самое главное событие в моей жизни», – подумала Галина, выбирая вечерний наряд. Из шкафа вылетело легкое платье, пальто белого цвета, сиреневый шарф. Все это добро явилось будто по мановению волшебной палочки. Галина улыбнулась зеркалу. Наряд к лицу и к месту. А девичье желание сбылось. Главное событие не замедлило явиться перед изумленными очами Ермолиной. Немного позже. Ближе к вечеру.

«Главное событие в жизни» лихо подкатило к тротуару и обдало Ермолину брызгами грязной воды. Галина ахнула. Белоснежное пальто было безнадежно испорчено. Первозданную белизну уже не вернуть, ни одна химчистка не поможет. Ермолина гневно взглянула на лихача. Наглец! И вдруг обомлела, замерла. Из серого изящного «Лексуса» легко и непринужденно выпрыгнул самый красивый мужчина на свете. Он опустился перед Галиной на колено и воздел вверх руки, дескать, простите меня, милая девушка, за то, что испортил вам пальто. Затем нежно взял ее ладонь и поцеловал: «Я бы взял твои ладони, к ним губами прикоснулся, несмотря на дождик проливной». Простые слова из забытой песни. Они будто ожили, приобрели особое значение. Галина склонилась над незнакомцем. И все исчезло, абсолютно все: город, люди, небо, желтый дождик. Она вдыхала родной запах, а перед ней на коленях стоял самый близкий человек на земле. Почему она не знает его имени? Ведь они близки с рождения, с момента зачатия, просто немного заблудились на планете. Прошли мимо. Зато сейчас они встретились, обрели друг друга в огромном городе, в котором миллионы людей бродят по улицам и не знают, что рядом с ними идет вторая половина. Но по другой стороне улицы. Галина замерла над русой головой. Ей хотелось остаться с незнакомцем вдвоем, навсегда, чтобы вдоволь надышаться родным запахом, почувствовать тепло милых рук.