Алина Знаменская - Голубка

— Замерзла немного, — более-менее ровно ответила Лерочка, не в силах заставить себя улыбнуться.

Лиза с сомнением покачала головой. Она бы продолжила допрос, если бы ей не показалось, что из кухни доносится звук, которого быть не должно.

— Что это ты готовишь? — спросила Лерочка с выражением страдания на лице. По квартире гуляли запахи будущего праздничного стола.

— Гуся! — крикнула Лиза. — Гуся с гречневой кашей… Ох, окаянный… Дымит!

Лиза принялась устранять неполадки, продолжая при этом громко разговаривать с Лерочкой.

— Гости придут! — охотно пояснила она, радуясь возможности поговорить всласть. — У папеньки нашего радость. Планы его утвердили, Лерочка, и самый главный начальник Петра Дмитриевича похвалил его окончательно. Петр Дмитриевич велел готовить парадный обед. Готовь, говорит, Лизавета, гуся и пироги с палтусом. Ну это уж как он любит. Татьяна Ивановна, как водится, заказала салат «Столичный», я уж нарезала целую кастрюлю. Как велено — мелко-мелко. А вот гусь меня чуть было не подвел…

Наконец она оглянулась — Леры рядом не было. Лиза, немедленно припомнив бледный вид девочки, отправилась искать ее по квартире. Ни в столовой, ни в своей комнате Леры не оказалось. Подталкиваемая какими-то незнаемыми силами, Лиза приблизилась к ванной. Постояла, прислушиваясь, и открыла дверь.

Лерочка, скрючившись, стояла над ванной. Ее бледное, обезображенное гримасой страдания лицо говорило само за себя. Лиза заглянула в ванну. Не сдержалась, охнула. Ее испуг мгновенно передался обессиленной девушке. На глаза выступили слезы.

Лиза включила воду, помогла девочке умыться и убрать в ванной. Молча они пришли в Лерочкину спальню.

— Гусь, наверное, несвежий, — виновато взглянув на Лизу, предположила Лера и закуталась в шерстяной плед. — Пахнет так…

Лиза покачала головой. Она задумчиво смотрела на свою любимицу и сопоставляла случайные наблюдения, которые раньше все оставляла на потом, не додумывая до конца. С самого сентября Лерочка начала казаться другой, не такой, как всегда. Щечки, обычно розовые, как бочок не сильно спелого персика, вдруг осунулись, побледнели… Куда-то исчезли ямочки, появляющиеся вместе с улыбкой. Теперь Лиза поняла куда — ведь исчезла и сама улыбка. Лерочка больше не заливалась смехом, как раньше, а родным она свою серьезность объясняла подготовкой к предстоящим выпускным экзаменам.

Лизе вдруг представился весь ужас возможного несчастья. А если их Лерочка серьезно больна?! Если она начнет чахнуть, как бедная Клава, — ни с того ни с сего? Отказываться от еды, худеть и терять силы? Нужно же срочно принимать меры!

Лиза метнулась в столовую, но Лерочка проворно догнала ее, повисла на плече:

— Лиза, куда ты? Что собираешься делать?

— Звонить нужно! Родителей разыскать, доктору позвонить, который Клаву вылечил. Ты нездорова, детка… Я сейчас, я мигом…

— Нет! — закричала Лера и совершенно безумными глазами потащила Лизу назад, в свою комнату. — Не надо звонить, Лиза, пожалуйста! Я прошу тебя, посиди со мной!

Лерочка заплакала, прижалась к Лизавете, а та испуганно гладила ее по спине и сжималась от жалости и страха за свою любимицу.

Лерочка сидела на кровати, закутавшись в плед, и держала Лизу за руку. Та пристроилась рядом, сбитая с толку. Несмотря на свою домовитость и хозяйственность, которую обнаружили в ней еще в юные годы, Лиза оставалась совершенно неискушенной в делах амурных. Сколько себя помнит, она всегда что-то готовила, стирала, штопала, заготавливала, мыла, солила, сушила, убирала. Лизе не довелось побывать замужем, и когда ей перевалило за тридцать, то за ней среди далекой немногочисленной родни в курской деревне закрепилось звание старой девы. Звание это Лизу ничуть не огорчало, и она знала, что так называют ее те, кто черной завистью завидует ее счастью. Лиза была довольна своей московской жизнью, и ни на что не променяла бы ее никогда. Но, оставаясь в некотором смысле младенчески чистой, Лиза теперь не могла взять в толк, что же стряслось с ее любимицей и как поступить ей, Лизе.

Она не придумала ничего лучше, как начать уговаривать Лерочку, словно малого ребенка. Дескать, нужно показаться доктору, тот выпишет лекарство, Лерочка выздоровеет и станет снова здорова и весела.

Лера слушала Лизин лепет, держась с нею за руки. Ей было сейчас все равно, что говорит Лиза, но было немного легче уже от того, что добрый человек греет ее своим душевным теплом. В какой-то момент нервы не выдержали, и она разрыдалась, уткнувшись в теплое Лизино плечо.