Татьяна Николина - Бабочки в моем животе, или История моей девственности

– Да, – только и нашла я что сказать, удивленная и обрадованная его проницательностью.

– Кэт, – продолжал он, – я не стану скрывать, я безумно тебя хочу. Хочу тебя так, как никого из женщин в своей жизни, а их было немало. Но я хочу не только твое тело. Я хочу тебя всю. Хочу твой смех, твои мысли, твою душу. И я докажу тебе это, правда. Прости, я обидел тебя. Этого больше не повторится. Я не хочу тебя отпускать. Дай мне шанс.

Я слушала его, и соленые ручьи струились по моим щекам. Неужели он действительно понял? Марат поднял голову и увидел мое мокрое лицо.

– Хорошо, – прошептала я и попыталась спрятать руками потоки соленого счастья, текущие по моим щекам.

Он поднялся с колен, достал платок и, осторожно убрав мои руки, легонько прикоснулся к моему лицу.

– И никогда больше не плачь, ладно? – попросил он. – Я этого не стою.

Я знаю, мужчин раздражают женские слезы.

Я вышла из ванной с сухим лицом, свежим макияжем и в сногсшибательном наряде. Если бы не красные глаза, никто и не заподозрил бы моего душевного состояния.

Марат присвистнул. И было от чего. Я и сама сделала то же самое, когда надела купленное им платье.

Он знал толк в женских нарядах. Впрочем, кому бы не пошло платье от Гуччи? Оно было темно-зеленое, атласное, открывавшее плечи и ноги, утянутое в талии широким черным поясом. Размер был угадан стопроцентно. Я уже не хандрила. Все-таки Гуччи – беспроигрышный способ вернуть девушке хорошее настроение.

– Я готова, – беззаботно прочирикала я, надевая туфли, прихваченные со съемки. – Куда мы едем?

– Туда, где ни у кого не будет таких умопомрачительных ног.

Марат оказался полностью прав. С ногами в данном обществе действительно был напряг. В загородном доме одного небедного хозяина блистали вечерними платьями в пол, мехами на припудренных плечах и бриллиантами в глубоких вырезах преимущественно силиконовых декольте. У меня не было ни бриллиантов, ни силикона. Зато у меня были ноги, которые привлекали взгляды присутствовавших мужчин никак не меньше. А еще у меня был Марат, который не хуже притягивал взоры мехо-силиконово-брильянтовых дам.

– Так это и есть твоя девушка? – приветствовал Марата хозяин дома Никита, одобрительно кивая. Мне было не очень уютно под его оценивающим взглядом. Того и гляди, сейчас схватит за подбородок и начнет осматривать зубы. Впрочем, мне будет что ему показать. Зубки у меня острые.

– Это Кэт, – с гордостью представил меня Марат.

– Вы – украшение сегодняшнего вечера, Кэт, – вежливо сказал Никита. – Надеюсь, вам будет здесь весело.

Я не успела ответить. К имениннику стремительно подлетела молодящаяся блондинка, с тревогой поглядывающая на мои ноги, и поспешила его увести.

Я не очень-то люблю такие компании. Они мне кажутся сборищем пластмассовых роботов. Натянутые улыбки, искусственный смех, отрепетированные комплименты, неоправданный пафос, завышенные амбиции, апломб и снобизм. Так и кажется, что у кого-нибудь сейчас замкнет механизм и он начнет заикаться, словно заклинившая пластинка, и повторять десятки раз одно и то же слово. Так и хочется найти у них кнопку на спине и врубить другую программу.

– Скучаешь? – спросил Марат, видимо заметив мою кислую физиономию.

– Нет, все в порядке, – постаралась успокоить его я.

– Открою секрет, мне здесь тоже скучно, – прошептал он на ухо, и мне сразу стало легче. Я бы не хотела, чтобы он оказался таким же биороботом, как остальные. – Потому я и взял с собой тебя.

Я подняла левую бровь.

– Я не клоун, – сделала вид, что сержусь, я.

– Я знаю, но мне с тобой весело. Мы побудем здесь немного для приличия. А потом сбежим. Тут отличный парк.

Он заговорщицки подмигнул, и у меня на душе стало гораздо веселее.

Несколько бокалов мартини, одобрительные подмигивания Марата, масса комплиментов и блестящие манеры моего кавалера очень скоро превратили меня в самое довольное существо на свете. Я флиртовала, громко смеялась и шутила с роботами, которые уже не казались мне такими отвратительными. Марат наблюдал за мной и тихо веселился.

– Ты звезда, – прошептал он мне на ухо, когда мы раз в двадцатый прижались друг к другу под очередную чувственную балладу. Мы танцевали весь вечер.

– Если бы тут не было тебя, я бы умерла от скуки, – честно призналась я.

– Ты самая сногсшибательная женщина на этом вечере, – заявил он. – Я уверен, все мужчины сегодня завидуют мне.

– Ревнуешь? – хитро прищурилась я, ожидая положительного ответа.