Лана Ричи - Цена моей девственности

– Ты что, не понимаешь, тупая дрянь? Мистер Донован – один из наших самых важных клиентов! И если он захотел, чтобы ты сегодня уехала с ним – значит, ты сегодня уедешь с ним!

Я сидела напротив Тейлора Смита, директора клуба «Красотка».

Ине могла поверить в то, что он мне говорил. И ещё меньше могла поверить в то, что он говорит это мне .

Я отработала в этом клубе полгода и ни разу не видела патрона. Только слышала, что он – человек жестокий. Наши пути не пересекались и не могли пересечься: он босс, а я – уборщица. Только вот сегодня, из-за нелепой случайности, всё изменилось.

И сейчас я сижу в его кабинете, сжавшись, почти утонув в огромном кресле. А он орет. Огромный рост, широченные плечищи, шрам на брови и глаза убийцы. Я боялась бы его, даже если бы он молчал. Но он не молчал.

– Ты все поняла?! – Он навис надо мной и теперь дышал мне в лицо отвратительный сигарным запахом.

– Но я… Я же не проститутка! – попыталась втолковать ему я.

– Послушай, как там тебя?..

– Софи, – подсказала я еле слышно.

– Софи?! – зарычал он. – Грёбаная ты сучка! Если мистер Донован потребует, даже я буду проституткой. И деньги. Они что, тебе не нужны?

Деньги мне были нужны. Если бы это было не так, я бы ни за что не приблизилась к этому клубу, и уж тем более не стала бы тут работать, даже уборщицей.

Не то чтобы я была ханжой или как-то плохо относилась к девочкам, которые тут работают. Нет, даже наоборот: мне было их очень жаль. Да, конечно, я видела их дорогие наряды, драгоценности и в общем-то неплохие машины, на которых они отсюда уезжали. Клиенты в этом клубе были только богатые, и недостатка в деньгах и дорогих подарках девушки не испытывали.

Но видела я и кое-что другое. Поработав здесь, они быстро подсаживались или на наркотики, или на алкоголь. Видимо, если продаёшь своё тело, в душе образуется какая-то бесконечная пустота, которую каждый наполняет чем умеет.

Я не видела ещё здесь счастливых историй.

А, нет, видела. В тот день, когда я пришла сюда на работу, одна из девушек увольнялась из клуба. Клиент сделал ей предложение: кольцо, цветы и всё такое. А через три месяца она снова вернулась… Нет, это точно было не для меня.

Только вот Смиту это никак не объяснишь.

– Послушайте. Но я правда не могу… – я запнулась. Мне трудно было произнести вслух то, что я должна была сказать. Голос изменил мне, и я почти прошептала: – Я вообще девственница… Зачем я ему такая нужна?

Услышав это, хозяин клуба вдруг перестал орать, окинул меня взглядом, будто бы оценивающим, и молча вышел из кабинета.

Оставшись одна, я сначала перевела дыхание. Когда этот человек находился рядом, от него исходила чудовищная угроза. Он будто заполнял собою этот огромный кабинет, и становилось мало воздуха. А в следующее мгновение я подумала, что, наверное, расслабляться не стоит. Напротив – угроза сейчас стала ещё сильнее. Куда он ушел? Что сейчас происходит за этой дверью?

И я не ошиблась. Он вернулся через четверть часа, когда я была донельзя измучена ожиданием и неизвестностью.

– Считай, что ты вытащила свой счастливый билет, Софи. – Теперь он не орал и даже обратился ко мне по имени. – Мистер Донован готов заплатить тебе пятьдесят тысяч долларов. Пятьдесят тысяч! Ты слышала? Считай, что ты крупно выиграла в лотерею. Так что давай-ка приводи себя в порядок, мой свой «лотерейный билет» в гримёрке и ступай навстречу своему счастью.

Я поняла, что именно он назвал «лотерейным билетом», и мои щеки вспыхнули. Почему я должна выслушивать такое?

По тому, как изменилось настроение у босса, я догадалась, что по этому «лотерейному билету» и он планирует кое-что выиграть, и, возможно, его «кое-что» куда больше, чем казавшаяся мне баснословной сумма в пятьдесят тысяч долларов.

Только вот никаких денег мира не хватит, чтобы я сделала то, что он предлагает. Это я знала наверняка.

– Нет, вы не поняли, мистер Смит… Дело не в деньгах, просто я не хочу…

И вот тут он озверел.

– Да имел я в виду, что ты там хочешь или не хочешь! Поднимай свою тощую задницу и топай к клиенту! Нашлась мне тут дева Мария!

Я набрала воздуха, чтобы что-то возразить, но он добавил:

– Мне сказали, что ты живёшь с родителями, – он назвал адрес.

Я похолодела. Ну конечно, устраиваясь на работу, я указала свой адрес. Но о том, что я живу с родителями, я не говорила тут ни одной душе. Я вообще мало с кем тут разговаривала.