Татьяна Николина - Бабочки в моем животе, или История моей девственности

– Но во что? В джинсы? Или в одну из твоих пижам? – закипела я, пораженная его непониманием таких простых вещей.

– Не волнуйся, котенок, я же сказал, что обо всем позаботился. Я купил тебе платье.

– Что? – не поверила своим ушам я.

– Я купил тебе платье и надеюсь, ты не станешь от него отказываться. Во всяком случае, пообещай мне, что сначала померяешь его, а потом уже будешь злиться. Ладно?

У меня не было слов. И я пообещала. Не сказать, чтобы моя гордая и независимая натура была в восторге от таких подарков, но любопытство на этот раз оказалось сильнее.

– Хорошо, – согласилась я. – Только предупреждаю: если мне не понравится, мы никуда не пойдем.

– Идет, – миролюбиво согласился он, еще не подозревая, какое шоу его ожидает.

– Кстати, ты сегодня выглядишь как-то необычно, – переменил он тему и, оторвав взгляд от дороги, с интересом уставился на меня.

– Это макияж для съемки. Тебе нравится?

– Да. Ты похожа на кошку.

– Я изображала женщину-кошку.

– Правда? Что-то в этом есть.

– Такая же мягкая и пушистая? – замурлыкала я, отлично понимая, что вовсе не это он имел в виду.

– Нет, – засмеялся он, – такая же независимая, хищная и грациозная. Обожаю кошек.

Я расстегивала пуговицы пальто, стоя к Марату спиной. Он не мог видеть моей хитрой улыбки. Как всегда, блистая безупречными манерами, он подошел сзади и помог мне раздеться.

– Ну и что ты там сегодня рекламировала? – спросил он, не поднимая глаз и вешая мое пальто.

– Да так, кое-что, – небрежно ответила я и, подойдя к зеркалу, стала поправлять волосы.

Повесив пальто, он закрыл двери шкафа, повернулся, шагнул, поднял глаза и замер на месте. Ну наконец-то! Я не оборачивалась, лишь молча наблюдала за его реакцией в зеркало. Минуту он молчал. Его замешательство приводило меня в восторг.

– Ты издеваешься надо мной? – наконец выдавил он.

– Я? О чем ты? – невинно захлопала глазками я.

– Об этом, – многозначительно произнес он и указал руками в мою сторону.

– Ты ведь сам сказал – не переодеваться! – продолжала я в том же духе, оттопырив при этом попу и расстегивая сапог. – А тебе не нравится?

– В том то и дело, что нравится. Даже слишком. Ты хоть понимаешь, каково мне сейчас?

– Нет. А каково тебе сейчас? – задала я вопрос и повернулась к нему лицом.

– Ммммм… Как тебе сказать?

– Похожа я на женщину-кошку?

– Нет, ты похожа на женщину-тигрицу.

– Мяу, – произнесла я и вцепилась коготками в его шею.

– За что? – раненно застонал он. – За что мне такие муки?

– Разве же это муки? – мурлыкала я ему в ухо, едва прикасаясь к нему губами. – Это просто маленькое испытание для настоящего мужчины.

– Значит, я не настоящий. Потому что больше не могу, – шептал он мне в ухо, крепко сжав в своих объятиях.

– Можешь, – настаивала я, впиваясь ногтями в его спину.

– Ты хоть представляешь, что делаешь со мной?

– Что?

– Ты сводишь меня с ума. Я больше не могу себя сдерживать. Ты красивая, чертовски сексуальная, а я слишком мужчина, чтобы делать вид, что мне это безразлично.

– Но раньше у тебя это отлично получалось, – целовала я его шею.

– Это было тяжело.

– Но ведь ты сам отказывался от секса.

– Ты даже не представляешь, чего мне это стоило. Каждый раз я безумно тебя хотел. Кэт, умоляю, давай откажемся от этого дурацкого договора, – почти хрипел он, и его губы дышали в ложбинку на моей шее. – Я так тебя хочу…

– И я, – честно призналась я и заплела ноги вокруг его талии.

Марат подхватил меня на руки и унес в спальню. Я не сопротивлялась. Мне было интересно, что будет дальше. Он усадил меня на кровать и сел рядом. Он не набросился на меня, не сорвал с меня одежду, не растерзал своими жадными губами и руками. Он сидел и смотрел на мое лицо, гладил мои щеки и целовал волосы. Меня это и смущало, и пугало, и радовало. Он вел себя необычно. Разве мужчины поступают так, когда оказываются с девушкой в одной спальне? Особенно когда ее безумно хотят. Тем более что и она хочет не меньше.

– Кэт, котенок, девочка моя, – шептал он, и его теплые слова впитывались в мое лицо и расползались по коже сладким медом.

Я не могла поднять глаз.

– Ласточка моя, – продолжал он, прижимая мою голову к своей груди.

Я была в замешательстве. Я чувствовала себя маленькой девочкой, оказавшейся у бога на коленках. С той только разницей, что я хотела этого бога.

– Маленькая моя, я обожаю тебя.

Наконец он нашел мои губы и, едва прикасаясь, обдал их своим дыханием. Мне показалось, что мои губы – это лепестки розы, ласкаемые легким дуновением южного ветерка. Он не был настойчив, и эта нежная ненавязчивость была самым мощным оружием против моих сомнений. Лепестки потянулись к ветру. Мои губы нашли его рот и выдали с головой все свои нескромные желания. Я не чувствовала его рук. Но что-то невесомое, легкое и нежное едва ощутимо двигалось по моему телу, заставляя его желать еще больше, принуждая просить быть смелее, настойчивей, мощнее. Я ловила его язык, кусала губы, заставляя его забыть о сдержанности, сорваться и выплеснуть все то неистовое, сильное, неудержимое, что угадывалось у него внутри.