Донна Олвард - Неотправленные письма

Эндрю протянул руку и взял ее ладонь в свою.

— Не переживай. Уверен, эта метель не продлится долго. Она нам совершенно не нужна. Чайник уже закипает. Жаль, нет хлеба…

— Как там лошади? — стараясь хоть чем-то отвлечь себя от мыслей об Эндрю, спросила Джен.

— Я построил им навесы. Думаю, они собрались под ними. К тому же сейчас не зима. Просто снег и сильный ветер. За них не стоит беспокоиться.

Джен поежилась:

— И все-таки не позавидуешь тем, кто оказался в это время на улице.

— Это точно.

Эндрю передал ей батончик, убрал ее ноги с колен и встал, чтобы взять с печки, чайник. Джен отложила батончик. Она их не любила. И если честно, в эту минуту ей совершенно не хотелось есть. Она согрелась, за окном шел снег, в печке весело потрескивал огонь, а на столе стояли свечи… И они с Эндрю были здесь одни…

Эндрю налил кипятку в ее кружку, и, не став ждать, пока чай остынет, Джен сделала осторожный глоток. Даже в эту секунду она думала об Эндрю. О сильных руках, о крепком, мускулистом теле, о его ласках…

Сейчас, рядом с ним, она снова мечтала, но теперь это были мечты уже взрослой женщины. Ей хотелось, чтобы они сидели вот так, но не из-за непогоды, а потому, что оба хотели этого. Хотелось, ложась спать, слышать его дыхание, а по утрам видеть его темноволосую голову рядом на подушке, вставать и вместе с ним начинать день. Хотелось, чтобы он любил ее, как только мужчина может любить женщину!

Подняв глаза, она смешалась. Оказывается, погруженная в свои фантазии, она не заметила, что Эндрю уже давно поставил свою кружку и смотрит на нее со странным выражением лица.

Несколько секунд, которые показались Джен чуть ли не часами, они просто смотрели друг другу в глаза, пока вдруг какая-то сила не заставила ее подняться и подойти к нему.

— Что такое? — спросил Эндрю, в его голосе звучала хрипотца.

Не говоря ни слова, не позволяя себе ни о чем думать, Джен просто сделала то, чего ей так долго хотелось.

Она сама поцеловала его.

Джен вложила в этот поцелуй всю свою нерастраченную и теперь сжигающую ее изнутри, как огонь, страсть. Свою тоску, нежность, желание, надежду. Свою невысказанную любовь…

Словно искра пробежала между ними. Эндрю ответил на ее поцелуй не раздумывая, его руки обвились вокруг ее бедер, прижали к себе. Джен стащила с его плеч куртку и бросила на пол. Слыша участившееся дыхание Эндрю, она понимала, что и сама дышит так же тяжело. За курткой Эндрю на пол последовала ее собственная.

Сняв с себя блузку, она вызывающим жестом отбросила ее в сторону, не оставляя Эндрю никаких сомнений в том, что она задумала. Его взгляд мгновенно опустился на ее грудь в простеньком лифчике. Джен дрожащими пальцами принялась расстегивать пуговицы его рубашки, но Эндрю снял ее сам, бросил поверх своей куртки и снова заключил Джен в свои объятия.

Она с наслаждением приникла к его обнаженной коже. Ее руки блуждали по его телу. Эндрю гладил ее кожу, словно не мог оторваться.

Спотыкаясь, они добрались до кровати.

— Ты уверена? — шепотом спросил он.

— А ты?

Он медленно кивнул. На мгновение Эндрю посмотрел на ее губы, а затем в свете свечи Джен увидела, как в них вспыхнули золотистые искорки.

— В последнее время я сомневался во всем, в чем только можно, но только не в этом. Я хочу тебя, Джен.

Как и она. Она желала его так сильно, что устала это скрывать. Устала переживать, что подумают люди, и делать вид, что в ее жизни все по-прежнему. Сейчас ей хотелось лишь одного: последовать зову сердца.

Джен села на кровать и пальцем поманила Эндрю к себе…

Она открывала глаза медленно, ожидая, пока они привыкнут к солнечному свету, заливавшему комнату. Несмотря на сияющее на улице солнце, в хижине было прохладно, и Джен плотнее закуталась в одеяло. Почти сразу же раздались скрип закрывающейся двери и звук тихих шагов. А потом Эндрю опустился на корточки рядом с печкой, разжигая ее.

К глазам подступили невольные слезы — настолько невыразимо прекрасна была эта ночь… Перед глазами замелькали волшебные картины сказочного сна, если бы она не знала, что это случилось наяву. Ласки Эндрю были полны страсти и нежности, и ей казалось — еще немного, и она расправит крылья и взлетит.

Вчера в его объятиях она забыла обо всем: о том, где они, и о снеге за окном, и о пронзительном ветре. Вчера ей казалось, что теперь так будет всегда: нежные объятия, поцелуи, ласки. Будет, любовь…

Но минуты шли, и эйфория, вызванная воспоминаниями этой ночи, сходила на нет. Что-то снова было не так.