Борис Михайлов - Немецкая любовь Севы Васильева

Встретила маму и не заметила на лице радости, удивления моему появлению. Спросила, с её ли ведома заперли меня за городом, мама не стала отрицать, и объяснила, все сделано в моих интересах, родители заботятся обо мне. Приезжает Вильгельм и я должна, наконец, поставить точку в отношениях. Точку ставить я не хотела. Вернее, не решалась. До встречи с тобой он мне нравился, хотя многое в нём не устраивало. Из всех претендентов в мужья, по всем статьям он оставался лучшим. Собралась в последний раз встретиться с тобой, прежде чем сказать Вильгельму "Да". Позвонила. Кто-то из служащих в доме господина Клуге сказал, что ты вчера улетел в Россию. Набрала его рабочий номер, секретарша объяснила, вторую неделю болеет, слёг после твоего отъезда. Взяла авто и поехала к вам домой проведать отца твоего, а главное — узнать подробности твоего отъезда. Господин Клуге, оказалось, лег в клинику, объяснил управляющий домом. Амалия рассказала, как в аэропорту ты все оглядывался, ждал меня. Заверила, что ты любил меня, и согласись я выйти за тебя, остался бы с отцом. Правда? — спросила она, крепко обняв Всеволода, заглядывая ему в глаза.

— Помнишь нашу последнюю поездку в лес, березовую рощу, дятла? — Напомнил он. Марика кивнула.

— Не была еще готова. С Вильгельмом мы встречались больше года, и никак не могла решить, подходит он мне или нет. А с тобой всё началось головокружительно быстро, не понимала саму себя. Свадьбу откладывали долго, и все же наступил день, когда дальше тянуть стало невозможно.

Марика призналась, что жизнь с Вильгельмом оказалась труднее, чем предполагала. Мужа никогда не любила, надеялась, что проживут не хуже других. Семейная жизнь не сложилась.

— У Вильгельма продолжались увлечения на стороне. Дома был деспотом.

— Изменять такой женщине! Да он не нормальный, твой Вильгельм!

— Признаюсь, тоже не оставалась безгрешной. Постоянно вспоминала тебя, кляла себя, что не разобралась в чувствах. Мы еще не разошлись с Вильгельмом, когда написала тебе: просила прощение, звала немедленно приехать, простить. Писала, и в первом письме, и в следующих, что люблю тебя одного, не могу жить без тебя. Мечтаю провести остаток дней только с тобой. Ты не отвечал.

— Ничего я не получал, говорил тебе. Через год уехал из Стародубска в Ленинград.

***

За окном гостиницы наступил вечер. Стояли белые ночи и фонарей не зажигали, вспыхнула иллюминация на "Авроре". Лена не знала, где муж, и, занятая кухонными делами, попросила сына позвонить отцу на работу.

— Спроси, сколько можно торчать в своем институте?

Тем временем ошеломление от встречи с любимой у Всеволода начало проходить. Здравые мысли все настойчивее стучались в голову. "Что ты делаешь! Одумайся! Пора трезво взглянуть на ситуацию".

Переборов себя, он встал и начал одеваться.

— Не уходи!

Марика не отпускала. Немалых трудов стоило убеждать её, что должен идти. Оставлять её не хотелось, а в голове стучало: "Не надо дальше травмировать друг друга. Все равно будущего у нас нет. Продолжение к хорошему не приведет".

— С чистой страницы жизнь не начать… Жену с сыном не предам, пойми, — набравшись решимости, проговорил он.

Марика понимать не хотела.

— Переезжай с семьей, будешь жить рядом со мной. Я все устрою. Не отсудим у Клуге часть наследства — не беда, я богата.

— Всё это не реально. Сама подумай.

Его начала раздражать настырность, самоуверенность, с какой Марика пыталась всё решить за него. Лена давно хватилась его и сейчас обзванивает знакомых. Первое оцепенение от встречи прошло.

— Не хорошо поступил, — сказал вслух себе или Марике, заканчивая одеваться.

Она тоже встала, набросила на голое тело пеньюар.

— Ты о чем? Жалеешь, что встретились?

Всеволод покачал головой и ничего не ответил. Было жаль Марику, стыдно перед Еленой.

— Завтра жду. Не придешь — приеду в твой институт, приду домой, скажу жене: отдай, мы любим друг друга!

— Не знаю… Нет! Не смогу… Не нужно никуда ходить. Плохо кончится, — к этой минуте здравые мысли окончательно овладели его разумом. Понял, пора немедленно завязывать, иначе раскиснет, не устоит и наделает непоправимых глупостей.

— Сэва! — Она бросилась к нему и повисла, не отпуская. Плача, принялась отчаянно целовать. — Не оставляй меня! За тобой приехала. Молодая не понимала своего счастья! Сегодня не поздно исправить ошибку. Ты меня еще любишь, я вижу!

— Поздно! — он поцеловал её в последний раз и, оставив плачущей, пошел к лифту. На стоянке Всеволод открыл свою "девятку", сел и закурил. На душе было скверно. Убедился, что по-прежнему любит её. И Лену любит, и Никиту. А работа, воплощенная мечта детских лет?! Долго не включал зажигания. Прошло, наверное, минут десять, может больше, когда Всеволод, наконец, завел мотор и нажал на газ. Машина медленно выползла на набережную. Он прибавил скорость.