Борис Михайлов - Немецкая любовь Севы Васильева

— Написал и отсюда. Мы с тобой тогда только начали встречаться. В этот раз получил ответ. Отец умер, просили не тревожить семью Клуге.

— Проделки твоего дядюшки, уверена!.. Что если подать в суд? Высудим что-нибудь из наследства.

— Соображаешь, что говоришь? В тяжелые времена не взял ничего у них, а теперь, когда у нас всё есть… С детства привык рассчитывать на себя.

— Что у нас есть? Твоя кандидатская, ничего не прибавившая? Двухкомнатная квартира и машина, на ремонт которой постоянно не хватает денег? Мне надеть нечего, ты раздет… Приедет эта Марика, все бросишь, побежишь?

— Не побегу, а приедет — встретимся обязательно.

— Не пущу! Неспроста вспомнила. — Всеволод обнял жену. — Ну, чего ты раскипятилась! Люблю я тебя одну, ты же знаешь.

***

Прошли неделя, вторая, третья, Марика больше не напоминала о себе, и Сева, с нетерпением ждавший её, успокоился, реже тревожили мысли о сложностях предстоящей встречи, новыми объяснениями с женой.

И Лена много размышляла, анализировала рассказ мужа, о страницах жизни, которые долго скрывал. Несмотря на все старания представить Марику просто знакомой, женское сердце подсказывало: она была больше чем знакомая и переводчица, но примирилась с мыслью, что приедет женщина из его молодости. "Вместе пойдем на встречу. Пригласим к себе. Захочет — пусть даже остановится у нас", — размышляла Елена. Она ни на минуту не забывала о предстоящем испытании.

Всеволод, несмотря на занятость и, не желая признаться себе, вздрагивал от каждого телефонного звонка в институте и дома. Кроме Никиты днем дома никого. Елена возвращается с работы за полчаса до него. Если приедет Марика, Никита позвонит, даст его рабочий телефон.

***

Марика прилетела ночью, и, получив номер в отеле, сразу же позвонила, несмотря на глубокую ночь. Домашний номер телефона знала. Севе повезло, сам поднял трубку, когда раздался её звонок. Сцены ревности удалось избежать. Лена не проснулась и не видела, как волновался, узнав голос Марики. Он схватил аппарат, на цыпочках вышел из спальни, закрыл дверь, и тогда только смог спросить, откуда звонит.

— Как нашла меня, телефон?

— Захотела увидеть. Так сильно, что дальше терпеть стало невмочь. Связалась с нашими корреспондентами в Москве, напомнила твою историю, они и нашли, сообщили адрес. Рада за тебя, сделал карьеру, исполнил детскую мечту.

— Одна приехала?

— С кем еще? Соскучилась, не представляешь как! Сколько раз писала, а в ответ молчание. Почему не отвечал?

— Не получал я твоих писем. — Объяснил, что жена спит, не может громко и долго говорить, обещал встретиться, и обо всем поговорить.

— Сейчас не можешь приехать? — Марика не хотела ничего понимать, грозилась сама сейчас приехать. С трудом Всеволоду удалось уговорить подождать, пока приедет в гостиницу.

***

Пушка в Петропавловке отметила полдень, когда Всеволод подъехал к гостинице. Его долго не хотели впускать. Вначале швейцар — слишком затрапезный вид был у него, не соответствующий классу гостиницы. Затем пришлось выяснять отношения с дежурным милиционером, прежде чем поднялся к Марике.

Постучал, дверь приоткрылась, и она бросилась ему на шею. Обнявшись, они долго молча стояли, не находя слов. Марика всплакнула. Два с лишним десятилетия разделяли влюбленных. У каждого за плечами своя прожитая жизнь. А встретились, словно и не было долгих лет разлуки, каждый видел другого глазами последнего свидания. Марика была все такой же очаровательной и милой. Прошедшие годы мало изменили её. Сева тоже выглядел великолепно, стал уверенней, мужественнее.

— Пришел!

Встретила его в ночном пеньюаре, но была причесана и накрашена. Снова, как когда-то, Всеволод потерял дар речи и не сразу заговорил.

— Спала, разбудил?

— Как могла спать — тебя ждала, не вставала. Раздевайся!

Стоял теплый июль, как тогда, когда они познакомились. Он был в одной рубашке и, услышав "раздевайся", опешил. Что имеет ввиду?

— Снимай всё!

Всеволод успел забыть ее причуды, а она властно принялась раздевать его. Держалась, будто расстались если не сегодня утром, то вчера. Словно не разделяли столько лет скромного гомо советик из глухой провинции, попавшего на миг в свободное западное общество потребления, и сегодняшнего преуспевающего столичного ученого. Присмотревшись, Всеволод заметил, годы все-таки не пощадили Марику, она постарела. Правда, будучи на восемь лет старше Лены, выглядела моложе. Как и раньше, непредсказуема.