Сара Дессен: Что такое «навсегда»

– Умница. – Мама поспешила к двери, заметив у входа какую-то даму в брючном костюме.

– Добро пожаловать! – воскликнула она. – Я Дебора Куин. Очень рада, что вы пришли!

Мама не знала эту женщину, но если хочешь что-то продать, надо вести себя так, словно все люди мира – твои хорошие знакомые.

– Мне нравится этот район, – заметила гостья. – Я как раз узнала, что вы собираетесь начать застройку, и…

– Я покажу вам подробные планы домов, – предложила мама. – Вы заметили, что во всех проектах присутствует гараж на две машины? Знаете, многие люди не понимают, как важен отапливаемый гараж.

Ну все, мама оседлала своего конька. Трудно поверить, что когда-то любезничать с чужими людьми было для нее мучительнее, чем сидеть в кресле у дантиста, пока он пломбирует зубные каналы. Но есть такое слово: «надо». Старайтесь, и у вас все получится. Если повезет, конечно.

Когда папа встретил маму, компания «Дома Куин», основанная им в одиночку сразу после колледжа, занималась обшивкой коттеджей деревом и уже имела неплохую деловую репутацию. Папа нанял на работу маму, только что окончившую бухгалтерский колледж, потому что его финансы пришли в полный беспорядок.

Мама изучила «документы», написанные зачастую на салфетках и спичечных коробках, привела в порядок отчетность и уладила вопрос с налогами, о которых папа «забыл» несколько лет назад. В процессе между ними вспыхнуло чувство. Они оказались идеальной командой: обаятельный папа, душа любой компании, и организованная мама, с удовольствием работавшая с документацией и «общими перспективами». Казалось, ничто их не остановит.

Наш микрорайон Уайлдфлауэр-Ридж – мамино детище. Раньше мама с папой тоже строили дома на продажу, но на этот раз они задумали полноценный жилой комплекс с особняками, таунхаусами, многоквартирными домами и небольшим деловым центром, вписанный в единое зеленое пространство. Объединение города и природы, возвращение к истокам и все такое – веяние будущего, как говорила мама.

Папе сначала все это не слишком нравилось, но годы брали свое, и мамина идея позволила ему взять на себя руководство и контроль, а стучать молотками могли и другие. Через два месяца они заложили фундамент первого дома – нашего.

Они работали вместе и дальше, принимая потенциальных покупателей в своем образцовом доме. Папа находил клиентов, обрушивая свое южное обаяние на северян, а с местными обсуждал то, что их интересовало: гонки и барбекю. Он знал в этом деле толк, умел расположить к себе и вызывал доверие. Естественно, что каждый хотел доверить ему строительство своего дома. Да они бы доверили ему собственных детей! Мама же занималась документацией, согласовывала финансовые вопросы. Дома продавались, как горячие пирожки. Все шло так, как предсказывала мама. Пока не случилась беда.

Я знала, что мама винит себя в папиной смерти. В последнее время он слишком много работал, а она, как ей теперь казалось, чересчур сильно давила на него с новым проектом, и его сердце не выдержало. Если бы не это, все могло быть иначе. Со своей стороны я обвиняла себя. Я не должна была его бросать, а ей надо было оставить его в покое. Нас связывала общая тайна, о которой мы никогда не говорили…

Так легко говорить в прошедшем времени. Но мы жили в настоящем, и у нас не оставалось выбора – надо было продолжать начатое. Мы с мамой много трудились: я – в школе, она в одиночку тянула на себе весь бизнес. Каждое утро мы расправляли плечи, укладывали волосы и приветствовали весь мир улыбками, отрепетированными в доме нашей мечты, теперь ставшем чересчур большим, полном зеркал, отражавших наши улыбки. Но горе сидело глубоко внутри, и боль не проходила.

Я только что показала дорогу в ванную комнату рассерженной особе с пятном от красного вина на блузке (в нее врезался официант выездного ресторана) и вдруг заметила, что стопка брошюр на столике в холле растаяла на глазах. Радуясь поводу прогуляться, я выскользнула на улицу.

Пройдя по центральной дорожке и обогнув стоящий на подъездной аллее фургон выездного ресторана, я повернула к гаражу. Заходящее солнце окрасило небо за грядой деревьев, отделяющей нас от соседнего района новостроек, в насыщенный золотисто-розовый цвет. Начиналось лето. Раньше это означало для меня утренние тренировки на беговой дорожке и долгие часы в бассейне в попытках усовершенствовать свое обратное сальто. Но этим летом я работаю.

Джейсон трудился в публичной библиотеке Лейквью с пятнадцати лет и обеспечил себе репутацию человека, который знает все на свете. Посетители привыкли, что он может что угодно – найти редкую книгу о Екатерине Великой или починить вышедшие из строя библиотечные компьютеры. Они любили его по той же причине, что и я: он знал ответ на любой вопрос. Кроме того, Джейсон обладал почти культовым статусом у своих коллег, двух высокоэрудированных девушек. Обе не слишком хорошо относились ко мне, как к подруге Джейсона, поскольку, по их мнению, я сильно недотягивала до интеллектуального уровня их кумира. Я подозревала, как нового сотрудника они примут меня еще прохладнее, и не ошиблась. Они хихикали, когда Джейсон показывал мне все тонкости работы с библиотечной поисковой системой, и дружно закатывали глаза в ответ на мои вопросы о карточном каталоге. Джейсон, казалось, ничего не заметил, а когда я намекнула ему, нетерпеливо отмахнулся.